Запрокинув руками ее голову, он видел, что все она понимала. Губы не ответили ни слова. За них сказали глаза.

– Собирай свои пожитки, – он решился нарушить эту чарующую тишину, – прокатимся с ветерком.

– Нечего собирать. Пакет только, – смутилась она. – Ты… деньги возьми. Квартиру я за месяц оплатила. А вот как получилось, только две недели и дали пожить.

Она вышла из комнаты, и до него донесся шум воды. Вскоре она вернулась с пакетом.

– Бери, бери, не выдумывай, – Алекс взял со стола купюру и сунул в пакет.

3

Должно быть, судьбе захотелось подшутить над ними всласть. Захлопнув дверь, Алекс наткнулся взглядом на поднимавшегося по ступенькам своего бухгалтера Семушкина. Даже в кепке огромная башка выдавала своего хозяина – добродушного дядьку, предпочитающего никогда ничему не удивляться. Но на сей раз глаза Павла Афанасьевича плавно полезли на лоб. Окинув мимолетным взглядом Ольгу, он поманил Алекса пальцем.

– Разговор есть, Алекс. Тэт-а-тэт. Шесть секунд, мадам, не больше, – обратился он к Ольге.

Ольга молча кивнула и стала спускаться по ступенькам.

– Чего тебе? – нахмурился Алекс.

– Ох-ох-ох… Что жизнь с людьми делает? – явно намекая на Ольгу, печально закивал своей квадратной башкой Семушкин. – Твоя Алиса дома тоской исходит. Обзвонилась уже. Что ты там делал? – квадратная башка кивнула на дверь.

– А что мужик с бабой может делать? – попытался отшутиться Алекс.

– Извращенец… Какого же ты лешего в пустую-то квартиру полез?

– Она снимала. Завтра съезжает, – отрезал Алекс, не собираясь задерживаться.

Семушкин пристально посмотрел на Алекса.

– Ну, что она сняла, сам вижу, не слепой. А ключики-то от квартирки у меня. Хозяева на днях возвращаются. Насколько мне известно, никто ни у кого ничего не снимал. Денег ее я в глаза не видел. Вижу, баба новая мелькает. Думал, в гости к кому-то приехала. Догуляешься ты, Алекс, до цугундера, помяни мое слово, – протрубил Семушкин.

– Ты че, офигел?! – сбитый с толку, набросился на него Алекс.

– Сам ты офигел. Пусти, – отрезал Семушкин, оторвав его руки от своей куртки. – Скажи спасибо, что на меня нарвался. Ты там не наследил? Если что, убери. Как я людям в глаза смотреть буду?

Не укладывалось все это в его голове. Пытаясь осмыслить эту новость, Алекс с сомнением ответил:

– Ну, окурки в пепельнице,…

– Окурки?.. – задумался Семушкин. – А, шут с ними. Старик дымит как паровоз. Они у него по всей квартире разбросаны. Пузырек раздавим при случае, и я обо всем забыл. А с бабой этой поосторожнее, не влипни.

– Добро. Спасибо, Афанасьич. Ящик ставлю, молчи только, – попросил Алекс.

– Смотри, я тебя за язык не тянул. А давши слово, сам знаешь, – ухватился за обещание Семушкин.

– Будет тебе, будет, – собираясь уходить, отмахнулся Алекс, – кто дежурит?

– Темка, – протрубил Семушкин.

– Так кому Алиса звонила? – остановившись, вспомнил он о жене.

– Ну не мне же?! – пожал плечами Семушкин. – На кой я ей сдался? Чего тебе неймется? Дурак ты, Алекс. От такой бабы нос воротишь. Мне бы годков двадцать сбросить, я бы ее загонял, – наклонившись, по-дружески подмигнул он Алексу.

– Ты бы на ее барахло повкалывал, нечем бы гонять было, – раздраженно бросил он.

– Других-то, вижу, есть чем.

– Много ты понимаешь, – огрызнулся Алекс и вдруг, ни с того ни с сего выпалил, – я женюсь на ней.

Семушкин оторопело уставился на Алекса, но тотчас со смехом протрубил своим раскатистым басом, уткнувшись пальцем ему в грудь:

– Во, во… и в домушники. На пару. А куда ж ее, – гоготал он, покатываясь со смеху, – только по квартирам шастать. И люди не видят, и опять же, прибыльно, – насмеявшись всласть, он положил руку Алексу на плечо. – Отдохни. Съезди куда-нибудь с женой, развейся. Свихнулся ты на своей работе, вот дурь в голову и прет.