– Точно не ударился?

– Точно, – но в противовес словам в глазах брата собираются слезы.

Меня парализует.

– Где больно? Что болит, Эйдан? – Пульс срывается, пока я уже в уме набираю 911, готовясь объяснять ситуацию.

– Нигде. Качели жалко.

– Что?

– Качели жалко, – и теперь уже натурально начинает плакать, я же чуть с ума не схожу. Оседаю на траву рядом со Скайлером. – Их же не починят. Папа выбросит, как всегда и установит новые.

Всё ещё крепко держу его за руки, а у самой ладони дрожат.

– И что? Будут новые!

– Нет, – мотает головой, словно эти качели для него значат что-то действительно важное, – Ты что забыла? Мы их с дедушкой устанавливали! Когда он был тут в последний раз. И раскачал меня тогда сильно-сильно, чтобы проверить их на прочность! Помнишь?

Точно, дедушка. Эйдан очень его любит. Да и я тоже. Но отец разругался с ним и запретил нам с ним видеться.

Тяжело вздыхаю, переводя взгляд на порванные петли.

– Может, попросим папу вызвать людей, которые починят?

Малыш всхлипывает, поднимая деревянное сиденье.

– Они не починят.

Это правда. Отец никогда не чинит старые вещи. Ему проще купить новое, чем заниматься починкой старья. Так было с любимым велосипедом Зака, моим кукольным домиком. Если подумать, работы там было немного, но папа предпочитал избавляться от мусора, а не ремонтировать его.

– Эйдан, – пытаюсь подобрать правильные слова, понимая, что для него это действительно будет сложно – попрощаться с любимыми качелями, – тебе поставят большую детскую площадку. Помнишь, папа обещал? И батуты.

– А не проще просто починить качели? – непонимающе раздается справа от меня.

Оборачиваюсь на Скайлера, сверкнув в его сторону недобрым взглядом. Я тут стараюсь успокоить ребенка, а он только хуже делает.

– Было бы проще, если бы было кому.

– Что тут чинить-то? Снять разорвавшиеся звенья и перевесить на другие.

– Сделаешь? – с вызовом вскидываю бровь. А то говорить каждый гаразд.

– Легко, – парирует мой вызов Скайлер прежде, чем встать с травы. Протягивает мне руку, и я берусь за нее, чтобы тоже подняться. По коже в тот же миг, прямо как утром несется электрический ток, прошибая до самых косточек. Он жжёт и вызывает зуд. Дышать перестаю. Его ладонь большая, немного шершавая, но довольно приятная на ощупь. Пальцы узловатые и длинные. Едва оказавшись на ногах, я резко выдергиваю ладонь и инстинктивно тру её о джинсы. Чертовщина какая-то! – Инструменты есть? – не заметив моих необъяснимых действий, интересуется Скайлер и шагает к тому, что еще десять минут назад было качелями.

Трясу головой, отгоняя на вождение.

– Ты серьезно? – недоверчиво смотрю на его спину, стойко игнорируя покалывание на ладони, которое никак не хочет униматься. Засовываю руку в карман кофточки.

– Тебя что-то смущает? – оборачивается он.

– На улице вечер, почти ничего не видно. Ну и плюс – разве ты умеешь чинить качели так, чтобы потом на них было безопасно сесть? Думаешь, я пущу на них Эйдана?

На лице парня появляется усмешка. Почти такая же, какой он усмехался Сибилле, но менее вызывающая что ли. Он склоняет голову и пробегается языком по губам, потом сжимает их и выдает:

– Давай так. Я чиню качели, и ты первая садишься на них, чтобы испытать.

– Решил избавиться от меня?

Он хмыкает.

– Для того, чтобы избавиться от тебя есть масса других способов, но катание на качелях в них не входит. Рискнешь здоровьем? Или снова спрячешься?

– Снова?

– Мгм.

– Когда я пряталась?

– Так ты починишь качели? – всхлипывая, напоминает о себе Эйдан и с такой надеждой смотрит на Скайлера, что я сдаюсь.

– Ладно. Чини.

– Инструменты, – напоминает Скайлер.