В этот момент зазвонил видеофон. На экране отобразилось лицо Романа. Порадовалась, Рита – и хватит. Впрочем… Вещи все равно надо отдавать.

- Да?

- Рита, это я, Роман

- Вижу.

- Впусти.

- Жди. Я спущусь.

- Впусти меня!

Но она отключилась. И пошла в прихожую  - обуваться и взять пакеты.

***

Роман тут же кинулся к ней, но Рита выставила вперед пакеты, как барьер.

- Держи.

Рома попытался отпихнуть пакет, но поняв всю серьезность Ритиных намерений – взял. И тут же поставил у своих ног и протянул руки к девушке.

- Рита, нам надо поговорить.

- Только быстро, я легко одета, - она в самом деле накинула лишь толстовку.

 Роман поморщился и принялся торопливо говорить.

- Послушай, это просто недоразумение, я клянусь тебе. У меня ничего с ней не было, правда! Ну я просто перебрал, я же расстроился, что мы с тобой не можем увидеться после разлуки. Соскучился ужасно! А она полезла целоваться и… Я бы никогда тебе не изменил, ни за что, я же люблю тебя!

И снова ощущение кино. На этот раз – точно дурного. Точнее, бездарного. И с оттенком пошлости, даже порно. Потому что Рита снова вспомнила отвратительно розовую плоть на фоне черных брюк – почему-то на фоне брюк это выглядело особенно омерзительно. Или омерзение придавало отсутствие приватности?  Что ты за человек, Рома Забелин, если можешь стоять с расстегнутой ширинкой в комнате, полной людей?

Рита покачала головой.

- Это все уже неважно, Роман. Я вернула тебе твои вещи. Свадьбы не будет. Маме моей не звони больше, пожалуйста.

- Рита, ты меня слушаешь?! Не было ничего! Я все исправлю! Дай мне все исправить!

Она снова покачала головой.

- Я тебя не слышу.

Он выдохнул.

- Ладно. Я понял. Тебе надо остыть.

- Я уже остыла. К тебе. До нуля по Цельсию. Прощай.

***

Доктор Золотов оказался не обманщиком. И в эту ночь Рита спала – крепко, не просыпаясь от боли.  И утром, выспавшаяся и относительно довольная, поехала к родителям. На такси.

Дома пришлось рассказывать. Папе  - отредактированную версию. Маме  - чуть более полную, уже на кухне под чай, когда отец их оставил одних посекретничать. Но всей неприглядности картины Рита показывать и маме не стала – не потому, что не доверяла. Стыдно было за себя –  что оказалась в такой идиотской ситуации, что такой дурой себя выставила. А чувство стыда Рите привили очень хорошо.

А когда пришла с хора бабуля – ей и объяснять ничего не пришлось. Она взяла Риту за плечи сухими узловатыми пальцами, посмотрела в лицо – и сказала, коротко рубя фразы: «Я сразу знала, что у вас ничего не выйдет. Разные вы слишком». И после этого можно было бабушку только обнять. И пойти снова ставить чайник.

- Знаешь что, Ритуля? – бабушка смотрит, как Рита деловито шарит  по полкам холодильника, добывая еще чего-нибудь «к чаю». Разрешив с родственниками вопрос о несостоявшейся свадьбе,  Ритка почувствовала, как  упал камень с души. И заодно открылся страшный жор.  – Тебе надо нового мужика найти!

- Зачем?  - Рита выставляла на стол сыр, колбасу, крекеры. – Варенье есть?

- Смородинное, вон слева. И малиновое рядом. Потому что клин клином вышибают! – назидательно ответила бабуля.

- А можно мне без клина? Я вареньем обойдусь, - Ритка щедро шлепнула варенье на хлеб с сыром.

- Вареньем ты сейчас обойдёшься, - мудро ответила бабушка. – А если всю жизнь одиночество вареньем заедать – то диабет наживешь.

Ритка лишь фыркнула. А потом поперхнулась. Она вспомнила доктора Золотова.

***

- Какой вы цвет предпочитаете, Маргарита Николаевна?

- Цвет чего? – Ритка, помогая себе руками, села на кушетку.

- Буду плечо тейпировать, - не очень понятно ответил доктор Золотов. – Есть розовый, фиолетовый, зеленый.