Наконец, квартира открылась, и Даша чуть не снесла помятую девицу в растянутой футболке с большими от шока глазами.

– Даша… – только и успела глухо каркнуть, как была грубо запихана обратно, а двери передо мной едва не захлопнулись – не дал. – Что ты тут делаешь? Ты же в…

– Я в аварию попала, – не глядя бросила ей моя бедолага, пытаясь теперь отскочить от меня. – Вот, спаситель привез…

На этом мое терпение лопнуло. Я схватил ее за руку и прошел в закрытую комнату, безошибочно рассудив, что из Дашиной так переть потом не может. В ее конуре оказалось чисто, но тесно до приступа клаустрофобии. Усадив ее на застеленную кровать у стола, я опустился на корточки и заглянул ей в глаза:

– Отдыхаешь, собираешь вещи. Я заеду в семь.

– Я никуда с тобой не поеду, – сопела злобно, дрожа.

Я медленно моргнул, силясь расцепить зубы, а не клыки.

– Ты теперь моя. Не веришь – позвони Косте, уточни. Нам друг без друга никак.

– Константин ничего такого не говорил.

– Не успел.

– Ты такой, как они?

– Нет. Мы недолюбливаем таких, как они.

– И как я…

– И как ты.

– Что-то не сходится. – Бестия чувствовала, что поддаюсь, терплю, и заводилась все больше, будто изведывая границы. А я и так нарушил все мыслимые. Дальше – только необратимые разрушения.

– Бывает, – голос некстати охрип. – В смысле, бывает, что сходятся… ты и я. И ничего не изменить. Это моя вина.

– Да? – усмехнулась ехидно.

– Да. – Никогда еще не был таким терпеливым. – Я подумал, что тебя подослали, чтобы сделать моей слабостью… Думал, смогу устоять, но не смог.

– И что? Пару раз трахнул – и все? И друг без друга никак?

«Трахнул» из ее непорочного рта оказалось настолько концентрированным «афродизиаком», что у меня аж в глазах заплясало от нехватки кислорода в нужном для мыслительного процесса месте.

– Короче, в семь буду у тебя, – почти прорычал и поднялся. – И, Даша, никаких аптек и таблеток от последствий. Поняла?

Она демонстративно отвернулась, нервно сглатывая. Пришлось повернуть к себе за подбородок:

– Ты поняла? – И что-то в ее глазах вынудило добавить: – Убью.

Кажется, зря я не дал Константину объяснить. В ее взгляде явно читалось, что переоценил свое красноречие.

– Жаль, что у меня не нашлось других талантов, – мотнула она головой, высвобождаясь от моих пальцев. – Кроме бесполезного…

Я выпрямился:

– Не делай глупостей. До вечера.

Никогда еще не чувствовал себя настолько медведем. Показалось, разбил и вынес все в ее мире, и теперь осколки сыпались с шерсти и хрустели под ногами при каждом шаге…

Не знаю, сколько я пялилась на двери, закрывшиеся за ним. Когда заглянула Саша, я лишь вяло моргнула:

– Прости, что разбудила…

– Ты нормальная? – хрипло воскликнула она. Русая коса растрепалась, растянутая футболка показалась еще большей, чем когда видела ее последний раз. – Да при чем тут разбудила?! Что случилось?

Я протерла лицо руками и решительно поднялась с дивана:

– Пошли. Кофе хочу…

С Сашкой, наверное, я дружила крепче всего. Что ни говори, с ней проще и теплее. Она приехала в Питер из Мурманска, училась в универе и работала в ночные смены в ресторане на Невском. Я даже думала, что заберу ее с собой в новую квартиру. Ей будет ближе ездить на работу, чем из этого захолустья. Когда не оставалось сил работать и идти к мечте о своем жилье, достаточно было посмотреть на Сашу и понять – вот где жопа, а я просто ною. И сейчас, глядя на ее помятое лицо с синяками под глазами, мне снова стало привычно стыдно. Немного и ненадолго. Пока взгляд в коридоре не упал на неприкрытую входную дверь. Я бросилась к ней и с грохотом захлопнула, наверняка обрушив на свою голову прорву проклятий от Гретты Сергеевны.