– Как обычно, в центр пришли самые бессердечные, – решил юноша. – Нормальные же люди сейчас издалека сочувственно глядят на творящийся абсурд.

На его удивление, около виселицы стояла молодая женщина в изорванном платье. Позади неё на троне восседал градоуправитель и скучающе озирался по сторонам.

Пока писарь оглашал народу надиктованный градоуправителем смертный приговор, провинившаяся рыдала и умоляла пощадить её новорождённое дитя. Зрители же ликовали от восторга. Как будто их самих когда-нибудь не постигнет та же участь.

– Тоже мне, нашли себе представление, – возмутился Дилан.

Только одна маленькая девочка плакала, кричала «мама» и пыталась взобраться на эшафот.

Когда палач накинул женщине петлю на шею, юноша понял, что больше не в состоянии видеть эту жестокую и полную несправедливости картину. Он решил поскорее убраться оттуда.

Парадные Врата находились между двумя сторожевыми башнями. Они представляли собой широкие, высокие и толстенные железные ворота, за которыми находилась металлическая решётка. Она закрывала проход к поднятому деревянному мосту.

Приблизившись к Вратам, Дилан достал из переднего кармана своего жилета свёрнутый в несколько раз пергамент, развернул его и показал стражнику. Тот взял его в руки, внимательно прочитал, убедился в наличии печати градоуправителя и приказал пропустить юношу дальше.

Когда перед Диланом открывали ворота, он чувствовал себя особенным, важной персоной, ведь редко кто из жителей покидал Кормеум.

Пройдя под поднятой решёткой, а затем через опущенный мост, юноша оказался за пределами города. Даже воздух тут был другим – чистым и приятным. Теперь оставалось только выследить зверя или поймать птицу.

Дилан вышел из дубравы и оказался в сосновой роще с небольшими лужайками. Бродя по роще, юноша внимательно всматривался в каждую поломанную веточку, лежащую на земле, в каждый сорванный листик в надежде обнаружить следы.

Он прошёл ещё немного вперёд и наткнулся на ровную линейку двойных отпечатков удлинённой и заострённой на конце формы, которые вели вглубь леса. Следы были свежими. Идя по ним, Дилан видел оцарапанные рогами деревья. На некоторых из них кору оторвали совсем недавно.

Вскоре юноша обратил внимание, что следы ведут в глубокие заросли.

Дилан, неплохо ориентировавшийся на местности, не считал себя хорошим следопытом. Поэтому он решил, что в дальнейшем пути смысла нет. К тому же рядом с зарослями находилось лежбище ланей. Дилан знал, что с наступлением сезона зрелости у них начинается период гона, и лани становятся менее осмотрительны. Из-за привязки к своим тропам и привалам подстрелить их не составит труда. Надо только запастись терпением и немного подождать.

Дилан выбрал себе в пятидесяти шагах от лежбища подходящее дерево, окружённое высокой травой, спрятался за ним и стал наблюдать.

Где-то вдали послышался хруст веток. Впереди между деревьями промелькнуло тёмно-коричневое пятно. Дилан затаил дыхание, медленно приподнялся и увидел стоявшую у лежбища лань.

Он тихо подкрался к своей жертве и остановился. Потом достал правой рукой из находящегося за спиной колчана стрелу, вставил её в гнездо на тетиве, натянул, отведя лопатку назад, коснулся тетивой подбородка и прицелился.

Лань стояла неподвижно.

Дилан сделал глубокий вдох в готовности на медленном выдохе поразить животное.

Вдруг кто-то громко хлопнул в ладоши. Услышав непонятный звук, лань скрылась в зарослях.

– Идиот. Ты спугнул её, – возмутился Дилан, лишившийся своей добычи.

– Интересно, а у тебя есть разрешение на выход из города? – спокойно спросил Олден, лицо которого было слегка отёкшим, а под левым глазом светился синяк.