Рисунки, сделанные чьей-то твердой рукой, испещряли всю поверхность карты. Довольно часто четкие темно-коричневые линии прерывались, образуя странное подобие рельефной местности. Иногда встречались расплывшиеся бурые пятна, в которых краска становилась настолько бледной, что разобрать рисунки становилось достаточно сложно.

По краям карты были высечены чем-то острым стороны света, действительно доказывающие версию Вадима о местонахождении его ненаглядных останков древних людей. Именно в заснеженных Гималайских горах и следовало искать их следы.

Письмена на обратной стороне карты были довольно странные, но

Алина часто встречалась в своей работе с доселе неизвестными диалектами и наречиями.

– Ты знаешь, что здесь написано? – спросила Алина.

Вадим усмехнулся.

– Конечно, знаю. Ведь к моей куче достоинств можно смело приписать еще и распознавание всяких древних каракулей.

Поняв, что Вадим, как обычно, просто издевается, Алина резко встала и убрала лупу в сумочку.

– Ладно, не обижайся. – Вадим примирительно положил Алине руку на плечо. Она стряхнула его тяжелую пятерню и отправилась к выходу.

– Ну, Алинка! Ну, чего ты как маленькая! – начал ныть Вадим. – Ну, посмотри, может, ты сможешь хоть что-то узнать о точном расположении стоянки этого племени. Совершенно не хочется бродить по этим неприступным ледяным горам просто так.

Алина словно ждала этих слов, чтобы дать волю своему гневу.

– Это ты ведешь себя как маленький избалованный ребенок, в поле зрения которого замаячила очередная игрушка! Какой же ты безответственный! Мало того, что сам тащишь свое мягкое место, любящее приключения, поморозиться, так еще и Нику забил голову своими бреднями. Хочешь в очередной раз рисковать своей никчемной жизнью – пожалуйста, никто не возражает. Но гробить сына я не позволю! И вспомни, наконец, данное мне обещание не таскать сына с собой!

Алина выкинула последний козырь, все еще лелея надежду о наличии хоть капли здравого смысла у Вадима.

Но все было тщетно. Он умоляюще взглянул на Алину и просто сказал:

– Алинка, это мой последний шанс. Если эта экспедиция провалится, я лишусь своей работы. А ты, как никто другой, знаешь, что я просто не смогу жить без нее. Слишком много поставлено на этот старый клочок пергамента. Прошу тебя, помоги!

В его словах было столько искренней горечи, что Алина не смогла устоять.

– Хорошо. Я расшифрую твою карту, но при условии, что Ник останется дома. Как хочешь, но ты должен объяснить ему, что эта поездка слишком опасна.

Вадим резко погрустнел. Появившаяся было блаженная улыбка, сползла и заменилась растерянным, каким-то детским выражением лица.

– Но я ему обещал.

– Ничего страшного. Сколько обещаний прошли мимо Никиты. Одним больше, одним меньше.

– Но… – начал Вадим, но поймав злой взгляд Алины, замолчал.

Он обреченно вздохнул и медленно кивнул головой.

Никита нарезал круги на велосипеде во дворе, пока родители решали его судьбу. Он прекрасно понимал, что мама всеми способами будет убеждать отца в том, что идея с поездкой совершенно неудачна. Но надежда не оставляла его ни на минуту, придавая уверенности в благополучном исходе тяжелого разговора. Он периодически останавливался под отцовским окном и пытался заглянуть внутрь. Но плотные шторы не давали увидеть даже силуэты.

Когда, наконец, показалась макушка отцовской заросшей головы, Никита моментально бросил велосипед на дорожку и за секунду влетел в квартиру. Он на ходу разделся, швырнул все вещи на тумбочку, и заторопился в комнату, где сидели родители.

От одного вида нахмуренных лиц, Никита все понял, но постарался не подать вида прежде, чем выслушает все доводы.