В начале своих работ Ибн Хайян отдаёт должное знанию древних, с уважением отмечая греко-египетских и персидских алхимиков, таких как Марию Коптскую, Зосиму, Агафодемона, Хостанеса… Он прекрасно знал античную философию и нередко в своих теориях ссылается на Платона, Аристотеля, Галена, Порфирия, Александра Афродийского…

В своих рассуждениях об алхимических началах он, как бы иронизирует над «здравым смыслом» противников этого учения, приводя их цитату:

«Мы настолько же в состоянии превратить один металл в другой, насколько в состоянии превратить быка в козу».

Исламский магистр полностью отвергает нападки всех этих горе-рационалистов, которые позволяли себе глумиться над эзотерической константой Вселенной, а затем переходит к обоснованию главных алхимических практик…

«Если природа должна употребить тысячу лет, чтобы образовались металлы, то можем ли мы рассчитывать на то же самое – мы, редко живущие свыше ста лет? … Высокий и сильный жар [огонь], которым мы воздействуем на тела может возыметь, и в короткое время, то же действие, на которое природа затрачивает столько лет. Но только одного огня мало … Разве кто-нибудь знает в точности, как влияют на металлы звёзды? Но это влияние едва ли всецело в наших руках».

Ибн Хайян считал, что настоящему алхимику необходимы три вещи: одержимость, то есть неутолимая жажда познания, мужество поиска и особое состояние Духа. Он неоднократно подчёркивает, что Философия Огня – это не слепое копирование действий природы. Оно, в некотором смысле, творчески независимо, хотя и не покидает границы предопределённых возможностей.

« … свинец совершенно не похож на серебро, но с помощью тайного средства и он легко обращается в серебро… так, что «быка можно превратить в козу»».

Именно Джабир ибн Хайян впервые переформулировал «аристотелевские» элементы-стихии в алхимические категории – философскую ртуть и философскую серу, которые предстают как духовные «первоэлементы», неотделимо связанные со своими вещественными формами. Таким образом обычная Ртуть и обычная Сера – это выразительные свидетельства незримых, эфирных начал всех металлов, где философская втуть – это твёрдость, блеск, плавкость и тягучесть, то есть «женское первовещество», а философская сера – это изменчивость, горючесть, радужность, огненность, то есть «мужское первовещество».

Он различал три вида «великих эликсиров», приводящих в движение транс мутацию вещей …

«Эликсиры первого порядка изменяют свойства веществ, хотя и не вполне надёжно. Эликсиры второго порядка сообщают металлам более устойчивые свойства, и только эликсиры самого высшего порядка е есть «великий магистерий», осуществляющий окончательное превращение в золото или серебро».

Эликсир третьего порядка содержит в себе всю Вселенскую мощь созидания, и поэтому способен ускорить любой естественный процесс, являясь лекарством «трёх царств». Вся сила Природы персонифицируется в одном чудодейственном веществе … Философском камне.

Именно здесь телесные Ртуть и Сера приобретают свою летучесть, то есть своё духовное начало. Технологический процесс сливается с «пневматической» алхимией, в которой летучий газ, как физическая реальность ассимилируется с Духом – реальностью метафизической.

«Существуют люди, которые производят опыты фиксации духов [газов] на металлах, но в силу своего неумения, они выпускают эти духи, давая им улетучиться под действием огня. Нужно научиться управлять духами, внедрять их в тела и, тем самым, одухотворять их. Если вы хотите производить изменения в телах, вы достигните этого только при помощи духов [газов]. Когда эти духи фиксируются в телах, тела теряют свою форму и, в некотором смысле, свою природу. Они являются уже не тем, чем были в глубинах своего прошлого».