Он засмеялся.

– Полегче, полегче, я не такой, мы мало знакомы.

На пролете между вторым и первым этажом отпустила его и сложила руки на груди.

– Какого черта ты творишь?! – я не реагировала на его шуточки. – Ты что наплел моим родителям? Как ты вообще узнал этот адрес?!

– Сколько вопросов сразу, – он забавлялся. – Начнем с того, что я знаю о тебе все. Где живешь, где учишься, – Ким загибал пальцы для большего эффекта, – твоих друзей, адреса, телефоны, явки, пароли, и Виталика твоего тоже знаю и мне он не нравится.

Он сделал акцент на последнем, будто для меня это должно иметь какое-то значение.

– Ты псих, – высказала заключение. – И давно ты за мной следишь?

Ким громко рассмеялся.

– Два года, плюс-минус два месяца.

Два года?! Это еще раз подтверждает диагноз.

– За преследования реальная статья существует.

Он покачал головой.

– Ты решила меня напугать?

Его манера держать себя нагло и уверенно вгоняла меня в периодический ступор. Слова вылетали из головы и казалось я говорю глупости.

– Если хочешь узнать: что, почему, как, зачем – следуй моим указаниям и мы оба получим то, что хотим, – Ким говорил медленно, разделяя каждое слово. – Ты – ответы на вопросы, я – тебя.

Лицо мое побелело. Я судорожно соображала куда бежать и где прятаться. Пора перебираться в другую страну…

– Шучу, – хмыкнул Ким и хлопнул меня по плечу. – Мои желания тебя не касаются.

Сердце зашлось в бешеном ритме от облегчения, которое может принести одно слово «шучу».

С юмором у него явные проблемы.

– Просто: ты играешь нужную мне роль, я даю ответы на твои вопросы. Идет?

Во взгляде читалось «отказ не предусмотрен». В данной ситуации лучше согласиться. Открытая конфронтация может привести к обострению шизофрении или чем он болеет, заключений врачей пока не видела.

Я обязательно придумаю, как отвязаться от этого чокнутого, а пока плана нет, поиграю в его «театре». С ролью якобы его девушки я как-нибудь справлюсь.

Амели

От моего толчка дверь с грохотом ударилась о полку с баночками для специй и круп. Жалобный дребезг заполнил кухню и произвел эффект грома средь ясного неба.

Испуг отразился в маминых глазах и она напрочь позабыла о готовке. После аварии, которую я совсем не помню, мама панически боится громких хлопков, стуков и особенно скрежета металла. Напоминание о той страшной ночи.

– Прости, – я запрыгнула на барный стул.

Папа выразил недовольство моим поступком гримасой, но воздержался от комментариев.

Ким легкой уверенной походкой вошел на кухню.

Его постоянно улыбающееся лицо вызывает у меня раздражение. Впутывает в свои чокнутые игры. Мне совсем невесело, а он доволен!

– А-а… так вот, я не рассказал, – Ким прислонился к кухонному шкафу.

– Да-да, – заулыбалась мама, явно желая скрыть волнение.

– Чем же все закончилось? – папа достал из подвесного шкафа бутылку коньяка и два снифтера1.

Поразительно… Этот наглец расположил к себе моих родителей. Как он успел добраться до коттеджа раньше меня? Воспользовался объездной дорогой? Она сокращает путь минут на десять-пятнадцать…

Допустим, он приехал раньше меня на десять минут. О'кей, я в это поверю. Но как, как за эти чертовы десять минут он сумел обворожить мою маму и обаять папу, что ему даже коньяк наливают?!

– Спасибо, я за рулем, – сказал Ким в ответ на протянутый отцом бокал.

– Как же, за знакомство? – папа посмотрел на меня, будто я чем-то могла помочь.

В сложившейся ситуации я бы с радостью выпила, но не коньяк, а красное полусладкое. И лучше – в компании подруги, с которой можно детально обсудить сюжет.

– Не люблю ездить на такси.

Вы только посмотрите… Он даже отказывает обаятельно.