– Ну, дай мне кусочек корешка! Я положу в свой кошелёк, а то у меня там только мелочь, даже на проезд не хватит. Может, разбогатею, – сказала жалобно, выслушав россказни мужа, Юля.

Егор захлопнул ящичек и вздохнул.

Он видел, что из семейного их меню мясо почти совсем исчезло, а Юля жаловалась, что и овощи подорожали, и творог им теперь не карману.

– Ну, потерпи, милая, потерпи немного – уговаривал Егор, обнимая жену, – все будет-прибудет, поверь! Мандрагора нам поможет, но по-другому.

Он чувствовал себя виноватым, но изменить ничего не мог.

Хотел хотя бы развлечь жену, позабавить, а только огорчил.

Однако все понемногу двигалось, и наконец, весь набор нужных веществ, размещённый по коробочкам, баночкам, глиняным и стеклянным сосудам стоял на полках шкафа в полной готовности.

Кропотливая работа, затребовавшая адского терпения, началась с очищения масла ГХИ. Он медленно и осторожно, не чувствуя немевших рук, вытапливал его на костерке, разведённым в ведерке, добиваясь, чтобы оно, разогреваясь, не горело, не чадило, не покрывалось чёрными хлопьями, пока в один прекрасный вечер оно, наконец, засияло в металлическом сосуде, очищенное от канцерогенов, способное выдерживать, не меняя состава, самую высокую температуру. Он с бьющимся от счастья сердцем перелил его в банку и поставил рядом с бутылкой масла амла – из индийского крыжовника.

Егор был готов поцеловать дверцы шкафа, в котором было теперь все, чтобы начать эксперименты. На этих маслах он собирался делать настои трав, смешанных в продуманных сочетаниях.

Ура! Завтра – Старт!

Прежде, чем отправиться домой, он решил немного передохнуть, налил из термоса в кружку заваренный дома фирменный свой, травяной чаёк. Кружка почти опустела, когда он внезапно увидел перед собой высокого, худого человека в просторной холщовой хламиде, расшитой ленточками, с двумя бубенцами на груди, – справа и слева, с бронзовыми колокольчиками на полах, в шаманском головном уборе с перьями филина и с узорчатой тростью в смуглой руке.

Старик стал постукивать этой тростью – то коротко, то продолжительно, то громче, то слабей, как будто хотел о чем-то его оповестить азбукой Морзе. Колокольчики звенели, перья филина колебались, старик подмигивал ему. Егор, не понимал, его знаков и сообщений, и только дивился, как и откуда появился здесь, в лаборатории, алтайский шаман, но вдруг почувствовал, как усталость пригибает его голову все ниже и ниже, погружая в темноту сна.

Коллеги, конечно, любопытствовали, чего это он пашет, можно сказать, круглосуточно, аж похудел и осунулся. Но поверили его объяснениям, когда он – по-свойски, задушевно, вполголоса, доверил им свой секрет: пользуясь, мол, потворством управляющего, не бескорыстным, понятно, подрабатывает в нерабочее время «левыми» заказами. «Жена, достала: понимаете ли, не хочет в съёмной хате ютиться, собственные хоромы ей подавай!»

Ну, чего – нормальный семейный ход. Больше не приставали.

Секретность Егор соблюдал строжайше. Свой ноутбук всегда держал при себе, даже в туалет брал с собой. Как можно было оставить, хоть на минуту, без присмотра эти драгоценные записи: подробные рецепты приготовления настоек и вытяжек, поиски точных температурных режимов нагревания и охлаждения сырья, бесконечного «редактирования» сочетаний веществ, их веса и объёма, способов очистки продукта на выходе, условий и сроков хранения. Целая повесть о кропотливейших поисках, ошибках, неудачах и главное – озарениях, позволивших в конце концов преодолеть все. Нет, это не для чужого глаза – «чужой глаз – опасный»!

Полки всегда запертого в его отсутствие шкафа он постепенно заполнял сосудами с разноцветными жидкостями, которые назвал «зелья злой феи»: Они имели приятный вкус и будоражащий обоняние, привлекающий запах. Испробовавшие какой-то из них, хоть однажды, не хотели и не могли больше без него обходиться. Этим свойством обладали все виды «зелья злой феи». Но кроме того, каждое из них в отдельности таило в себе «вирус» жестокости, коварства, зависти, агрессивности, жадности, словом, так или иначе назначение любого сводилось к тому, чтобы установить и поддержать «диктатуру зверя» в душевном пространстве живого существа.