В другой банке лежал вроде ворох белоснежных замороженных цветов.

– Неужели тоже гриб? – не верила Юля.

– Ещё какой! «Серебряное ухо» – полезный, целебный, между прочим азиатский деликатес.

– Прикольно! Но на кой тебе вся эта экзотика? – допытывалась Юля, – новое лекарство придумать хочешь?

– Догадливая ты моя! Потом расскажу, попозже.

Птицы щебетали, к палатке подбегал ёжик, Егор разводил костерок, варили картошку ели с холодной телятиной. Потом Егор заваривал в маленьком котелочке чай, приготовленный им дома из высушенных трав, они пили его маленькими глоточками. А после него хотелось обниматься.

И все-таки Юля теребила мужа:

– Ну, скажи, не дай лопнуть от любопытства, ты что, небось, лекарство придумываешь от рака? Вот я слышала, древесный гриб чага как-то помогает некоторым.

– Нет, красавица, мое лекарство поважней будет. Оно, если получится, мир изменит, вот так. Но пока это секрет. Очень большой секрет. Пока никому!

* * *

Изменить мир?! Отшутился супружник, секретничает. А почему? Может, считает её «темнотой» непроходимой, куда, мол, Матрене. – точило Юлю. На самом деле Егор всегда охотно включал для неё «фонарик», чтобы для Юли посветлей было бродить вместе с ним по лабиринтам удивительной его науки. Радовался её интересу, хотел, чтобы она разделяла его веру в то, что могущество природы превосходит достижения химии в исцелении любых хвороб, но беда в том, что, тем не менее, в этом тендере химия всегда неправедно выигрывает.

– Ты думаешь, медицине неизвестно, например, что настойка гриба кордицепса, приготовленная в провизорской, может исцелить от заболеваний крови, всяких-разных мочеполовых неприятностей, и даже опухоль мозга рассосать? А найди настоечку эту чудесную и недорогую в аптеках! Или слышала ты про экстракт из листьев нима и его масла? Там такая антивирусная мощь! И при диабете – реальная помощь. А где купить? Если только лавчонку травника разыскать в щелях городских. Да народ к аптекам привык, а не к лавчонкам подозрительным».

Юля слушала охотно, жадно, её цепкая память удерживала новые знания и делала ближе к мужу. Егор это чувствовал и ценил, именно такая нужна была ему спутница. Именно с ней, верил, он сможет осилить свой небывалый проект.

* * *

Провизоры. Мало кто нынче помнит этих чудодеев советского времени, потому что мастерство приготовления лекарств вручную в аптечных лабораториях не смогло противостоять могуществу массового производства аптечного добра в таблетках и капсулах.

Неизбежность этой победы очевидна, но известно: прогресс не приносит подарков без побочных осложнений. Для производственного процесса отдельная человеческая единица – «единица – ноль, единица вздор». Потенциальный потребитель не имеет для неё ни лица, ни голоса. Да и аптеки современные больше схожи с магазинами лекарств, где аптекари скорей продавцы, чем фармацевты: считывают с врачебных прописей названия лекарств, выкладывают на прилавок, после оплаты, упаковки, и все: будь здоров, если получится!

А провизор – это встреча ученого человека с человеком болящим, и приготовление исцеляющего средства именно для него – с учетом возраста, пола и даже весовой категории. Егор считал, что на самом деле необходимо даже исследование индивидуальных особенностей ДНК брать в расчёт прежде, чем выписывать лекарство.

Но иные теперь времена, иные порядки: только очень старые люди помнят волшебные кардиокапли Вотчала или успокаивающий Персен, витаминные капли для глаз, глюкозу для новорожденных… Препараты чистейшие, исцеляющие, но недолгого хранения, которые, кстати, ещё потому и отвергнуты промышленным производством.