А в это время родителям уже сообщили, что сын утонул. Когда Женя вернулся домой, отец его – профессор физики – показал ему газетную вырезку: какой-то спортсмен установил мировой рекорд по плаванию, переплыв, кажется, Ла-Манш. Расстояние, которое пришлось проплыть Жене, было больше. Отец после этого крестился, а Жене еще несколько лет понадобилось, чтобы принять Православие. Вскоре он одним из первых поступил в Оптину пустынь. Житие отца Никона определило всю его дальнейшую жизнь, он стал его биографом, но, к сожалению, не учеником. Когда ему предложили постриг, он потребовал, чтобы его назвали только Никоном, и постриг отложили, а потом Женя ушел из монастыря, работал в Москве в книжном издательстве и умер, так и не приняв пострижения.

Мы договорились тогда, что я постараюсь быстро все закончить и с ним передать в Гомель. Оставалось несколько страниц, я пришла вечером на свою сторожевую работу, села за пишущую машинку и очень надеялась, что не будет на этот раз никаких гостей и никто мне не помешает, – а эта сторожевая работа по молитвам Батюшки была местом, куда по вечерам приходили мои знакомые, приводили своих знакомых, и там были сплошные «огласительные беседы». И действительно, в этот день, на удивление, никто ко мне не пришел. И я уже печатала последнюю страницу, как появился единственный в тот вечер гость – мой крестник Алексей с мешком пряников, как обычно.

– А кого сегодня кормить?

– Сегодня, слава Богу, некого.

– А что ты печатаешь?