– У тебя на голове кровь, – Ивен успела увидеть Гердин затылок и ахнула.

Герда потянула шею в разные стороны, разминая и проверяя: не болит ли где еще. Ее каштановые волосы длиной чуть ниже плеч были растрепаны и покрыты грязью, а на затылке несколько прядей слиплись в вязкой красной жидкости. Герда не ответила, она прищурилась от обилия дневного света и огляделась.

Они сидели одни за каким-то небольшим холмом, он зеленел метрах в пяти от них. Остальное – трава, камни, редкие белые полевые цветы, характерные для зрелой весны. Весна здесь была теплая, временами жаркая, как и лето, и осень.

– Не страшно, – ответила наконец Герда и опустила взгляд.

Ясная погода не придавала им энергии, они поеживались и оглядывались на солнце, как брошенные котята. Этот неизвестный цветущий холм, за которым несомненно кто-то был, стоял строго и враждебно.

– Давай сядем ближе? – предложила Герда.

Они молча заерзали друг к другу, словно хотели погреться, и остались сидеть спина-к-спине. Теперь враждебных сторон стало меньше, а обзор словно увеличился вдвое. Так две тринадцатилетние девочки сидели и ждали, не зная, чего, но уверенные – нечто плохое.

Герда, – шмыгнула носом Ивен, ее голос слегка сбился и дрожал. – Как это могло произойти?..

Герда опустила глаза в землю, словно ища в ней подсказку.

Ответа не потребовалось, они обе прекрасно знали, как. Так же, как случается, когда борешься за свободу и справедливость. Так же необратимо и внезапно. Так, как они хотели.

…Кусают молнии в оскале,

Что оставляют слепоту,

Природа сладостно вздыхает –

Взвывают ветры на лету,

Вода полощет и искрится!

Стихии час пришел гулять!

А мне – секунда, исхитриться

Твой страх к груди своей прижать…

Златомир, «Баллада о стране гроз»

Гроза разгулялась по полной. Всюду торопливо текла вода, так игриво мерцая под отблесками молний. Вода собиралась в сеть ручьев, разглаживала камни, стучала по широким зеленым листьям шляпников2 и водопадом сливалась с них в траву и теплую землю. От разщемленного горячей молнией обугленного дерева уже почти затух дым. Его запах растворялся в воздушной свежести и пьянящем аромате грозы. Все шумело и блестело от воды.

Грот маленькой пещеры около двух метров в высоту, выглядывающий из-под спрятанных в траве корней гигантского дерева, превратился в водопад. Внутри было светло от неугомонных молний, а занавес воды походил на льющиеся серебряные шторы. Герда сидела у самого края и подставляла из пещеры руки под падающую воду, щурясь от брызг. Джек лежал рядом и кидал камни в поток. Они на доли секунды разрезали «штору», и та заливалась вновь.

Герда поправила свои намокшие каштановые волосы, которые стали темнее, чем обычно, и длиннее. В сухую погоду они едва касались лопаток. Сейчас, при свете молний и почти черном цвете волос ее яркие зеленые глаза будто превращались в темные изумруды со светящимися прорезями внутри. Они словно загорались глубоко в глазницах, и казалось, что молнии светят не в небе, а за глазами Герды. Джек, давно привыкший к ее взгляду, и то оборачивался время от времени, чтоб удивиться этому.

В целом же внешне Герда не выделялась среди других сирен, но Джек явно так не считал. Короткое голубое платье, завязанное как платок за шеей и все намокшее, подчеркивало черты стройной фигуры. Это намекало на изящную женственность лет через пять-шесть. Ее средний рост, босые тонкие ноги (у сирен было принято ходить босиком) и немного худенькое, но в то же время гармоничное сложение тела сочетались лучше, чем у других, на взгляд Джека. Герда походила на вытянутую кошечку-подростка. Даже в ее лице было что-то от кошки: особенно проскальзывающий хитрый прищур и ухмылка.