– Какую позицию она занимает? – спросила Аликс у Дагуа. – Она с нами или против нас?

– Так просто и не скажешь. Она всё ещё ждёт, размышляет, мне кажется. Знаешь, было бы лучше, если бы ты не видела людей такими чёрно-белыми.

– О, позвольте мне не отказываться от предрассудков, – усмехнулась Аликс. – Без них я чувствую себя совсем голой.

Чем глубже они спускались, тем холоднее становилось вокруг. Аликс взяла из ниши в коридоре два факела – ещё пригодятся. Охранников становилось всё больше, но стоило им увидеть Дагуа, как они с улыбкой приветствовали маленькую группу, а заметив Тавиана, удивлённо переглядывались.

– Послушай, Дагуа, а с кем нам лучше поговорить, чтобы узнать, каким был Эннобар? – спросила Аликс. – Я неплохо его знала, но до нашей встречи он уже много зим прослужил посредником регентши.

– В последние несколько зим он близко общался с Ароном, – сообщил Дагуа. – И ещё с одним посредником, которого давно и хорошо знал, и двумя его слугами в замке. Мы уже допросили их всех.

– С Ароном? – Аликс удивлённо подняла брови.

Какая-то странная дружба. Она и подумать не могла, что всегда такой деликатный Эннобар и мрачный Арон смогут найти общий язык. Они даже не состояли в одной Гильдии.

– Ну что ж, вот и нашлось нам дело на завтра… Поговорим с ними ещё раз.

Когда она повернулась к Тавиану, шедшему позади, с удивлением увидела, что в глазах её друга полыхает гнев, и он с трудом сдерживается. Аликс вздрогнула.

– Тави! – воскликнула она. – В чём дело?

– Зря я заявился в Скальный замок, – сказал он. – Глупейшая ошибка.

– Ржавчина и пепел, да объясни же, что происходит!

Тавиан вздохнул.

– Солдаты прекрасно знают, что тебе нельзя показывать, как они ко мне относятся. Но как только вы с Дагуа проходите мимо, они делают знаки. И не очень лестные.

– О чёрт. Вот гады!

– Мне очень жаль, Тавиан. Я распоряжусь, чтобы им сделали выговор, – сказал Дагуа, Аликс в душе поблагодарила его.

С тех пор как они рассказали Дагуа, как могла бы повернуться борьба с Пророком Феникса, если бы не отважное вмешательство Тавиана, советник стал относиться к нему так же доброжелательно, как и ко всем в замке.

– Ты не виноват, Дагуа, – вздохнула Аликс, – идёмте дальше.

Наконец они попали в подземелье. Подвалы здесь были тёмные и сырые, некоторые камеры закрыты решётками, другие замурованы: во времена последней регентши таким способом привыкли избавляться от неугодных современников. «Отлично придумано, – с отвращением подумала Аликс. – Просто кладёшь камень на камень и не обращаешь внимания на крики. В конце концов человек умрёт от голода – и никаких проблем».

Воздух был спёртый, на стенах от сырости росли грибки и мох, тускло мерцавшие голубизной в темноте. Несколько светящихся животных разгоняли сумрак, но большая часть подземелья была погружена во тьму. Аликс пришлось приподнять подол туники, чтобы не испачкаться. Стены выложены грубым камнем, без художественных рельефов.

– Ну вот мы и пришли, – сообщил Дагуа.

Аликс взяла факел и зажгла его, пробормотав заклинание. Когда она рассмотрела камеру и её обитателей, пораженно застыла. Аликс сразу поняла: на этот раз они и в самом деле оказались в беде.

Когда Рена во второй раз споткнулась об Ии’руки, наконец поняла, что это не просто так. Никто не валяется в таком месте, где каждый проходящий мимо падает. Но она не стала обращать на это внимания.

– Тебе не больно? – спросила она.

– Больно, да. Но ты не погнула моё перо, так что это не важно. – Голос его звучал робко, но было слышно, что он доволен своим великодушием.

– Можешь меня толкнуть в отместку, – с усмешкой предложила Рена и подумала: «А малыш всё-таки заговорил со мной».