– Как и одноименный герой Трои, «Аякс» не пожелал покинуть этих славных гомеровских мест! – как бы в оправдание самому – себе, изрек Дукворт, глядя, как шлюпки подбирают немногих плавающих в воде счастливцев.

Матросы эскадры увидели в случившемся недобрый знак.

– Всем нам суждено то же, что и парням с «Аякса»! – говорили они промеж себя. – Никому не вырваться из этой дарданельской глотки! «Аякс» горел всю ночь. Ветер и течение снесли беспомощный корабль к Тенедосу, где в пять утра с ужасным грохотом он взлетел на воздух.

Эскадра Дакворта прорывается через Дарданеллы.

Утром подсчитали оставшихся в живых. Итоги были не утешительны. Из 633 человек экипажа погибло 250… Дукворт, в тот же день назначил расследование причин гибели «Аякса». Комиссия, наряженная над капитаном Блэквудом, проведя опросы членов команды, нашла капитана невиновным и оправдала его. Что касается причины пожара, то некоторые члены комиссии склонялись к тому, что огонь, скорее всего, случился из-за падения зажженной свечи в сено, оставленное по неосторожности в брод-камере, иные же считали более вероятным внезапное воспламенение огня от особого перемешанного с колчеданом состава пороха. Однако истинная причина пожара так и осталась неизвестной.

Гибель «Аякса» вызвала многочисленные кривотолки на эскадре. Разговоры о том, что экспедиция не может быть счастливой, коль столь неудачно началась, шли уже не только на матросских палубах, но и в кают-компаниях. Капитаны даже не пытались их прекращать, сами заводя разговоры на эту безрадостную тему. Но хуже всего было то, что более всех упал духом сам командующий. Дукворт написал завещание семье и бродил по шкафуту «Роял-Джорджа» с самым обреченным видом, навевая тоску на подчиненных. Хорошее расположение духа сохранял, как ни странно, лишь посол Эрбетнот, мечтавший, во чтобы то ни стало выполнить свои угрозы данные визирю.

Уильям Сидней-Смит

Наконец задул попутный эскадре зюйд-зюйд-вест. Англичане снялись с якоря и взяли курс в Дарданеллы. Корабли шли под приспущенными флагами в знак скорби по погибшим на «Аяксе». Младшему флагману контр-адмиралу Сиднею Смиту было велено, взяв в свое распоряжение два линкора с фрегатом, быть готовым к истреблению турецкого отряда у мыса Пескье, если тот попытается встать на пути эскадры. Два раза Смиту повторять нужды не было. Слава о храбрости и упрямстве этого контр-адмирала при выполнении самых невероятных поручений была общеизвестна. Ведь это был именно тот Синди Смит, который некогда помогал шведскому королю Густаву Третьему в войне с Россией, а затем еще в скромном звании командора, объявил своим личным врагом генерала Бонапарта и гонялся во время Египетского похода за ним по всему Средиземноморью.

Девять линейных кораблей, растянувшись кильватерной колонной, один за другим в ночной мгле осторожно вползали в опасную узкость. Столь нахального маневра турки от англичан никак не ожидали. На рассвете эскадра миновала уже первые турецкие укрепления, с которых был немедленно открыть огонь.

– Не всыпать ли нам этим наглецам? – спросил посла всегда всем недовольный Дукворт.

– Думаю, что пока нам лучше будет промолчать, кто знает, как еще пойдут переговоры с султаном? Зачем нам прецедент! – ответил Эрбетнот.

Дукворт молча кивнул и отошел. Кто знает этих дипломатов, может быть им и в самом деле виднее, что и как? Бомбардирские суда, впрочем, не удержались, и бросили в турок несколько бомб. Спустя еще полчаса хода эскадра подошла к следующей череде крепостей. Там англичан тоже приняли, как неприятелей. В этот раз Дукворт решил уже увещеваний посла не слушать, а потому линкоры отвечали туркам с живостью. По проходу ж крепостей Дукворт потребовал докладов о повреждениях. Расторопный флаг-офицер быстро собрал сведения: на флагманском «Роял-Джорже» сбит блинда-рей, на «Кенопсе» гафель, на «Штандарте» грот-марса-рея. Бомбардирский «Метеор» лишился своей 13-дюймовой мортиры, которая треснула при выстреле. Урон в людях состоял из шести убитых и пятидесяти раненных.