– Не беспокойся, – улыбнулся Маркус, ободряюще подмигнув. Барни недоверчиво взглянул на него, но все же обреченно кивнул.

– Удачи, мистер Аллен.

В кабинете пахло древесным парфюмом с нотками цитруса. Крис развалился в своем кресле. Его тело было расслаблено, лицо не выражало тревоги. Единственное, что выдавало настроение Моррисона – правая рука, нервно перебирающая между пальцами именную ручку. В кресле напротив, закинув ногу на ногу, сидел Кайл. Увидев Маркуса, он снова расплылся в широкой улыбке.

– Ну привет, братец. Рад тебя видеть.

– И тебе не сдохнуть, – буркнул Маркус, усаживаясь в кресло неподалеку от Кайла. Крис обеспокоенно следил за каждым движением друга. Маркус глянул на него и успокаивающе подмигнул.

– Все хорошо, Крис. У меня нет настроения драться.

– Да ладно? – с издевкой удивился Кайл. – Неужели в кои-то веки мы сможем просто поговорить?

– Говорить с тобой у меня желания нет, но, видимо, придется. Что ты здесь делаешь?

– Хоть бы раз поинтересовался, как у меня дела, – притворно обиделся Кайл. Маркус усмехнулся, не отрывая взгляда от голубых глаз брата.

– Я и так знаю, что у тебя все прекрасно. Живешь себе преспокойно под крылышком отца, все тебя обожают, пророчат стать новым аделаном, когда папочка отойдет от дел. Так ведь?

– Не прибедняйся, Маркус. Любимым шинтани всегда был ты. Меня же, насколько ты помнишь, отец вообще скрывал от остальных, пока мне не исполнилось десять.

– Это потому, что твоя мать не была его законной женой. Ты же помнишь, что папочка ею воспользовался, будучи в браке с другой женщиной? – каждое слово Маркуса было пропитано ядом. Он не мог ударить брата физически, зато прекрасно знал, на что давить морально. К сожалению, такую власть имел и сам Кайл. Притворно улыбнувшись, он склонил голову в сторону, будто с любопытством разглядывая Маркуса.

– Хочешь напомнить мне, что я бастард? Поверь, я никогда об этом не забывал. Отец бросил мою маму, как только узнал, что она беременна. Это ужасно. Но знаешь, что меня радует? Что она умерла своей смертью, держа на руках долгожданное дитя, а не была погибла от рук человека, которому безоговорочно доверяла.

Маркус прикрыл глаза, добела сжав кулаки. Кайл четко попал туда, куда целился. Это было больнее тысячи ударов по лицу. Сотен пуль, выпущенных прямо в сердце. Это – та самая боль, которая никогда не угаснет.

Мысленно уговаривая себя не сорваться с места и не размозжить черепушку Кайла прямо об стол Криса, Маркус открыл глаза и улыбнулся.

– Один – один.

– Неужели? – хохотнул Кайл, не веря своим ушам. Маркус кивнул.

– Ты можешь продолжать считать себя неприкасаемым, но обещаю: настанет день, и я отомщу тебе за все, что ты сделал.

– Я это запомню, – пообещал Кайл, ухмыльнувшись уголком губ. – А сейчас позвольте откланяться, – он поднялся на ноги и, прихватив с вешалки темно-синее пальто, устремился к выходу. Почти у самой двери он остановился и обратился к Кристиану. – Не забудь про мою просьбу.

Моррисон угрюмо кивнул. Когда за Кайлом закрылась дверь, Маркус обратился к другу:

– Что за просьба? Чего он хотел?

– Да ерунда, – отмахнулся Крис, заметно расслабившись. – Скоро в особняке пройдет званый ужин. На встречу съедутся аделаны с соседних территорий. Нужно будет подготовить лучшее вино, – откинув ручку на стол, он развалился на кресле и облегченно выдохнул. – Наконец-то он ушел. Вот, знаешь, вроде Кайл всегда со мной вежлив, никогда не угрожал, не кичился статусом шинтани. Но все равно при нем я себя чувствую не в своей тарелке. Прям сквозь землю провалиться хочется.

– Он лицемер, каких еще поискать. Ты же видел, с какой широкой улыбкой он говорил о смерти моей матери.