Однако глаза оставались закрытыми, тело ― непослушным и неподвижным, и все, что мог в этот миг наследник Лунной фратрии — это дышать: чуть чаще или чуть медленней, чуть глубже или чуть менее глубоко. Наверное, начни он дышать рвано, неритмично ― старый маг заметил бы это. Но Роэль не был уверен, что стоит показывать Немому, что его беспомощный пациент в памяти и прекрасно ощущает и слышит все, что происходит вокруг. Поэтому он дышал, как дышится, и ждал, что будет дальше.

А дальше Немой уложил его на жестковатый, пахнущий свежестью матрас, подсунул под спину валик, не давая завалиться навзничь, укрыл теплым шерстяным пледом, под голову примостил невысокую подушку. Роэль уже подумал было, что теперь его оставят отдыхать до утра, но дед вдруг склонился, приложил пальцы к его вискам, и в голове наследника зазвучали слова:

― Я знаю, лунный, что ты слышишь меня. И что девчонка тебе понравилась ― тоже знаю. Так вот. Обещал помочь ― помогу. От паралича избавлю. Но вначале девчонку с братьями прочь отошлю. Нечего вам друг на друга смотреть, и знакомиться вам не след. Забудь о ней, лунный! Не ломай ей жизнь, как вы, драконы, это умеете. Не для тебя она, и уже этой осенью замуж выйдет. Так и знай!

Роэль даже задохнулся от неожиданности, а дед резко отстранился и, громко, тяжело ступая, вышел ― снова не в ту сторону, откуда принес Роэля.

Деда не было довольно долго. По запахам свежей выпечки и травяного отвара, которые донеслись до Роэля, и по голосам, которые уловили его чуткие уши, он понял: дед с гостями чаевничает. В животе у Роэля тут же засосало: перед полетом он старался не наедаться, чтобы лететь было легче, а сил на бой с луавами и на то, чтобы запустить в теле процессы заживления, ушло немало.

«Наберись терпения, Ро! ― приказал себе наследник. От невозможности поговорить с кем-то еще, он принялся мысленно беседовать сам с собой. ― Тебе и без того повезло куда больше, чем ты смел мечтать. Лежишь тут в тепле, в безопасности, вымытый и подлеченный. Дед, хоть и пытается решать за тебя там, где ему вмешиваться не след, но обещал снять паралич и отправить восвояси. Наверное, и накормить-напоить на дорогу догадается. А если не догадается, так и без того до замка долететь сил должно хватить…»

Так он уговаривал себя, убеждал, пытаясь забыть хоть на миг дурманящий, влекущий запах Рейки, простой да непростой селянки, которая так нежданно ворвалась в его жизнь сразу вслед за покушением луавов. Внезапно он услышал негромкий скрип открывающейся двери, а за ним ― шаги: легкие девичьи и тяжелые стариковские.

Стариковские остановились поодаль, а девичьи замерли совсем рядом с лунным. Ноздри снова заполнил запах драконьей мяты. Теплая ладошка легонько коснулась лба Роэля, потом сердца. А потом нежные пальцы внезапной лаской пробежались вдоль его скул, мягко очерчивая их, и от этой неожиданной ласки у него защипало в глазах и носу, запершило в горле. Неужели Рейка чувствует то же, что ощутил он? Может ли быть такое, что девчонка поняла, догадалась, что она ― его пара?

Не выдержав, Роэль судорожно вдохнул.

― Ой! ― испугалась девица.

Тут же прозвучали тяжелые шаги деда.

― Ой! ― снова пискнула Рейка, и по движению воздуха Роэль понял, что она резко отстранилась от его ложа.

…Или ей помогли отстраниться.

В том, что это предположение верно, Роэль убедился, когда услышал обиженный шепот-возглас девчонки:

― Деда, зачем?!

Только прозвучал он уже от дверей, которые тут же захлопнулись, и комнату, где лежал Роэль, вновь заполнила тишина ― еще более гулкая и звенящая, чем раньше. Как ни напрягал Роэль свой чуткий слух, но расслышать хотя бы голоса за стенкой не мог. Впрочем, хлопок еще одной двери ― наружной ― он все-таки уловил и понял: Рейка и ее братья ушли. Отправились домой, к родителям, к своей обычной жизни, в которой нет места падающим с неба драконам.