– Какая нынче впечатительная молодежь, – посетовал Джуффин. – Сперва сэр Мелифаро вышел, держась за сердце, теперь этот герой, того гляди, сознание потеряет. Вот мы в их годы, встретив знакомого – к примеру, в лоохи, украшенном отрубленными головами лесных оборотней – позволяли себе, разве что, поинтересоваться адресом его нового портного.

– Каким вы, оказывается, были вежливым юношей, – удивился сэр Кофа. – Лично я в подобных случаях обычно говорил что-то вроде: «О, какой прекрасный наряд, я слышал, в Уриуланде в позапрошлом году все фермеры такое носили».

Шеф укоризненно покачал головой.

– И как только живы остались, с такими-то манерами.

– Сам удивляюсь, – согласился Кофа. – Эй, сэр Макс, ты теперь так и будешь топтаться на пороге до вечера? Входи, не бойся. Я не стану насильственно кормить тебя кашей.

– Зато меня вполне можно насильственно напоить камрой, – откликнулся я. – Сопротивляться буду вяло и очень недолго, вы меня знаете.

– За этим – к начальству, – строго сказал Кофа.

Ему явно было лень возиться с посудой. Зато наш шеф на диво трудолюбив. Жестом фокусника достал пустую кружку – не то из-за пазухи, не то просто из воздуха – и до краев наполнил ее камрой.

– Здесь побывал еще и сэр Шурф, – сообщил он, протягивая мне вожделенную посудину. – И, воспользовавшись случаем, прочитал нам лекцию. В частности, рассказал, что в самом конце правления династии Клакков наряды, вроде Кофиного были в большой моде. Представляешь, все так одевались – и мужчины, и женщины, и Королевские придворные, и грузчики из Портового Квартала. Только у богатых погремушки были из драгоценных металлов, а у бедняков – тряпичные. Хотел бы я прогуляться по Ехо той эпохи! А ты?

– Разве только в компании сэра Мелифаро. Чтобы помочь ему подобрать новый гардероб… Скажите честно, я вам очень помешал?

– Да не то чтобы. Кофа тут рассказывает разные забавные вещи. Если хочешь, оставайся, послушаешь.

Сэр Кофа сердито фыркнул. Из чего я заключил, что «забавные вещи» вряд ли относятся к числу одобряемых им явлений и событий.

– Не успели избавиться от Анавуайны, как в городе новая эпидемия, – проворчал он. – Считается, будто чужая глупость не заразна, но лично я всю жизнь думал иначе. И всякий раз, когда в трактире мне приносят кружку, вздрагиваю при мысли, что она недостаточно тщательно вымыта.

Я не оценил его сарказм, потому что, услышав слово «эпидемия», впал в состояние, близкое к панике. Конечно, тут же взял себя в руки, даже лицо более-менее сохранил. Но про себя лихорадочно думал: «Это он так шутит? Или действительно эпидемия? А я, как назло, не в форме. И что теперь делать?»

– Прости, мальчик, – спохватился Кофа. – Я как-то не сообразил, что слово «эпидемия» еще долго будет… э-э-э… действовать тебе на нервы. И вставил его для красного словца.

Я чуть не расплакался от облегчения, но вслух спокойно сказал:

– Нервы – это ладно бы. Просто я же пока толком не знаю, какие у вас тут бывают болезни. И готов поверить всему, что услышу. От людей, чьи предки добровольно наряжались в лоохи, увешанные погремушками, можно ожидать чего угодно. Вот я и забеспокоился: вдруг местная глупость действительно заразна? И все мы теперь быстро и безболезненно станем дураками. Или уже стали? То-то у меня с утра настроение хорошее. Опаснейший симптом.

– Надеюсь, все-таки нет, – вздохнул Кофа. – Хотя последние события в столице внушают некоторую тревогу.

– Расскажите ему все по порядку, – предложил Джуффин. – Только начало изложите покороче, я его уже слышал, заскучаю.

– Начало прекрасно уложится в одну фразу: в столице Соединенного Королевства орудует банда идиотов. Или даже несколько. Слово «идиот» в данном случае не оскорбление, а диагноз. Действуют они, впрочем, успешно, по крайней мере, полиция пока никого не поймала.