– Вот уж не ожидал такого. Издеваешься? Над старым и больным человеком! Тебе это на том свете зачтётся. Уж помяни моё слово, – прозвучало с демонстративно наигранным укором и с изображением кислейшей мины на лице Семёна. – Может, ещё и конфетку у меня отберёшь? А ты ведь и отберёшь, верно? За тобой такая подлость, знаю, не заржавеет. Но ты, старая обезьяна, почти угадал: мистика, религия и прочая загадочность в этом деле присутствуют!

Былая наигранная скорбь опять сменилась крайне довольной физиономией, и Семён, выдержав театральную паузу, продолжил:

– Почти угадал, да не совсем. Это не кришнаиты, конечно, но тоже очень серьёзные люди. Они дали мне большой заказ на восстановление какой-то там священной и очень высокохудожественной стены. В каком-то там свежеоткопанном в тайге местном храме давно забытых богов. Как мне подсказывает интуиция (а ведь именно интуиция и является моим сильнейшим местом, после ума, конечно), в институте федерального значения, то ли археологическом, то ли геологическом, не прогадали и доверились нужному специалисту в моём лице. Который получит от работы колоссальное не только моральное, но и материальное удовольствие. Короче говоря, у самих «ботаников», как обычно, руки из жопы растут. Поэтому им настоящий специалист, Специалист с большой буквы потребовался. Такой, что и блоху подковать сумеет.

Произнося эту речь на одном дыхании и при этом демонстративно потирая руки, Семён явно с большим реализмом представлял себе, как уже снимает деньги с солидного банковского счета, открытого на его имя Российской Академией Наук. Он продолжил:

– Ты только представь такую картину маслом. Сам маэстро Репин отдыхает! Они попытались сначала сами поковыряться на этих раскопках. А затем, когда ничего у них не вышло, умудрились каких-то, с позволения сказать, «высокообразованных педиков» из одной широко известной в узких кругах частной конторы нанять, якобы, для консалтинга и реконструкции. И у них там всё рухнуло! Представляешь, друг мой? Тысячу лет, а может быть, и больше оно возрастом. Тысячу лет простояло, значит, в тайге это уникальнейшее культурное наследие закопанным в землю. При этом, естественно, никому не мешая. А у них вот так совершенно случайно взяло, блин, да и рухнуло! Частично, правду сказать… Руки хоть и из жопы, да пальцы, видать, цепкие оказались… В последний момент остатки зафиксировать успели.

Со стороны можно было видеть, что в ходе этой тирады, переросшей в пламенную речь, Сёма то и дело размахивал руками. Он демонстративно то поднимал вверх указательный палец, то засовывал руку за лацкан куртки. Вкупе с тем, что он также совершал иные телодвижения, копировавшие одного либо другого известного человека, Семён становился страшно похож то на вербовщика из радикальной организации, то, через секунду, на одного весьма колоритного и харизматичного исторического деятеля. Каждая из мастерски представленных образных ассоциаций послужила бы украшением любого любительского «капустника».

– Тебе бы персональный броневичок под роспись выдать. Да тезисы личного плана действий составить. И уж поверь мне, дружище: ты стал бы новым вождём миогого пголетагиата! Либо уж точно кого-нибудь завербовал бы случайно. Но пропустим пантомиму. Давай уже поближе к делу, не зудя попусту да воздух зря не сотрясая, говори живей, чего тебе от меня надо-то?

Произнёс эти слова Коля, прекрасно зная повадки друга и его «ахиллесову пяту». Он с самого начала предполагал, что за всей этой грандиозной речью явно стоит не только желание покрасоваться и себя любимого пропиарить.