– Кем ты хотел стать, когда учился в школе? – продолжал допытываться Семён.

– Да так. Особо-то и никем.

– Врёшь. Я вот, например, сначала пожарным хотел стать, а потом космонавтом. И не стал ни тем, ни другим. А ты говоришь, никем. Так не бывает.

– Бывает. Я понятия не имел, чем буду заниматься во взрослой жизни. Слишком долго отодвигал этот вопрос, но осознал это слишком поздно. Благо, есть хоть какой-то врождённый талант, если бы не он, то потолок моих амбиций – грузчик на складе.

Николай внезапно остановился и несколько секунд пробыл внутри себя, но быстро встрепенулся.

– Ведь ты ещё… Кем ты, кроме космонавтов всяких, ещё хотел стать? Наверняка же хотел.

– Прокурором.

– Врёшь!

– Правда. Еще в юности я услышал словосочетание «надзорный орган», и оно мне понравилось. Я представлял себя таким важным: вот я хожу и надзираю за всеми.

Колю это несколько рассмешило.

– И почему же не стал?

– Передумал. В десятом классе обнаружил у себя невероятную тягу к растениям, хотел стать ботаником. И меня, кстати, именно так и обзывали в школе. Я долго шёл по этому пути, пока в конечном итоге не переквалифицировался в археолога, ну а дальше ты и сам знаешь.

– Знаю. Диплом, конференция в Швейцарии, неудачная диссертация.

– Да, всё верно. Особого удовольствия от этого всего я не получил, но опыта, конечно, поднабрался. Эх, знал бы наперёд, пошёл бы в прокуроры. В таком случае, с вероятностью восемь из одиннадцати, мы бы сейчас летели на вершину горы на вертолёте, причмокивая чёрной икрой.

Николай вновь рассмеялся, но не из-за упущенной перспективы:

– Скажи, откуда ты берёшь эти вероятности? На ходу придумываешь?

– На ходу? Для бывшего учёного это оскорбление. Просчитываю шансы путём сложной калькуляции всех факторов, с учетом коэффициента…

– Ай-яй-яй… Замолчи, голова сейчас взорвётся, – Николай сделал болезненное выражение лица и жестами изобразил, как у него взрывается голова.

– Это не я нудный, это горная болезнь. Я здесь ни при чем. А вероятностями этими я дурачиться недавно стал. Как стал, так и надоест скоро. Вот увидишь, – вставил Сёма своё последнее слово. Определённо, юстиция потеряла очень ценный кадр.

За разговорами время пролетело незаметно, и друзья подошли к перевалочному лагерю, опоздав всего минут на сорок.

***

Как иногда и бывает в обычной жизни, Семён Владимирович Новиков, по аналогии с Николаем, в прошлом был перспективным учёным. Его даже как-то раз от имени института на какую-то конференцию в Швейцарию посылали.

По призванию Новиков был археологом. Не просто археологом, который сутками в земле кисточкой ковыряется, а реставратором с золотыми руками, реставратором от бога. Однажды на Семёна снизошло озарение, и он даже за кандидатскую диссертацию сел. Но всё это слишком задолбало молодого учёного. Особенно надоело бесконечно, а главное, бесперспективно спорить о своих прогрессивных научных теориях с высокоучёными профессорами, непреклонными в своих закостеневших принципах.

И Новиков, уйдя из науки, стал вольнонаёмным специалистом узкого профиля. Он стал выполнять на заказ очень сложные художественные и реставрационные работы, за которые никто во Владивостоке и во всём Приморском крае не решался взяться. Ни разу Семён не давал ни одной рекламы, но благодаря «сарафанному радио» отбоя от клиентов не было. Заказы валились как из рога изобилия, и ему было из чего выбрать. Новиков, как и подобает настоящему мастеру, выбирал не более дорогостоящую работу, а ту, которая была интереснее и сложнее.

Конечно, как и бывает на периферии страны, по-настоящему интересных работ было раз, два и обчёлся. Соответственно, заказов было не так уж и много. Поэтому Семён не особо напрягался.