Посмотрев пристальней, я заметил, что Паблито на самом деле стоит на толстых петлях, свисавших с его жилета, подобно стременам. Он был подвешен в центре комнаты на двух веревках, перекинутых через толстую круглую потолочную балку. Каждая веревка была прикреплена к корсету на груди Паблито с помощью металлического кольца. Натягивая веревки, Нестор и Бениньо держали Паблито в воздухе, стоя лицом к лицу. Паблито изо всех сил держался за два толстых шеста, стоявших на полу и удобно входивших в его стиснутые ладони. Нестор стоял слева от Паблито, а Бениньо справа. Игра походила на трехстороннее перетягивание каната, на отчаянную борьбу между тянувшими и подвешенным.

Когда я вошел в комнату, было слышно только тяжелое дыхание Паблито и Нестора. Мышцы у них на руках вздулись от напряжения. Паблито пристально следил за обоими, попеременно поглядывая на каждого. Все трое настолько ушли в игру, что не заметили моего появления. А если и заметили, то были настолько сосредоточенными, что не могли оторваться.

В течение десяти минут Нестор, Бениньо и Паблито пристально смотрели друг на друга в полном молчании. Затем Нестор притворился, что отпускает свою веревку. Бениньо на это не попался, а Паблито поверил. Он усилил свою хватку левой рукой и зацепился ногами за шесты, чтобы укрепить свое положение. Бениньо воспользовался этим моментом и сделал могучий рывок как раз в то мгновение, когда Паблито ослабил хватку. Рывок Бениньо застал Паблито и Нестора врасплох. Бениньо всем телом повис на веревке. Нестор был перетянут; Паблито отчаянно пытался уравновеситься, но все было напрасно – Бениньо победил.

Паблито выбрался из корсета и подошел ко мне. Я спросил его об их необычной игре. Ему, по-видимому, не хотелось рассказывать. Нестор и Бениньо присоединились к нам после того, как сняли свои приспособления. Нестор сказал, что игра была изобретением Паблито, который обнаружил такую конструкцию в своем сновидении, а затем построил ее как игру. Сначала устройство было рассчитано на двоих, но впоследствии сновидение Бениньо позволило переделать игру так, чтобы мышцы напрягали все трое. Они также обостряли зрительную реакцию, пребывая в состоянии бдительности иногда целыми днями.

– Теперь Бениньо считает, что это помогает нашим телам вспоминать, – продолжал Нестор. – Ла Горда, например, чертовски здорово играет в эту игру. Она выигрывает всегда, в каком бы положении ни находилась. Бениньо говорит, что это потому, что ее тело помнит.

Я спросил, есть ли у них правило молчания. Они рассмеялись. Паблито сказал, что Ла Горда больше всего хочет походить на Нагваля, она намеренно подражает ему вплоть до самых нелепых деталей.

– Вы не будете против, если мы поговорим о том, что произошло прошлой ночью, – спросил я почти в замешательстве, поскольку Ла Горда решительно возражала против этого.

– Нам все равно, – сказал Паблито. – Ты – Нагваль.

– Бениньо тут вспомнил кое-что действительно таинственное, – сказал Нестор, не глядя на меня.

– Сам-то я думал, что это сон, просто запутанный сон, – сказал Бениньо, – но Нестор считает иначе.

Я с нетерпением ждал и кивком головы попросил их продолжать.

– Прошлой ночью он вспомнил, как ты учил его искать следы на мягкой почве, – сказал Нестор.

– Должно быть, это был сон, – сказал я. Я хотел рассмеяться, ибо это был абсурд, но все трое умоляюще смотрели на меня.

– Чепуха, – добавил я.

– В любом случае, я лучше расскажу тебе, что у меня тоже были похожие воспоминания, – сказал Нестор. – Ты водил меня к каким-то скалам и показывал, как надо прятаться. Это было не во сне. Я бодрствовал. Я шел с Бениньо за растениями и внезапно вспомнил, как ты учил меня. Поэтому я спрятался так, как ты мне показывал, и испугал Бениньо до полусмерти.