По уходу войска, визирь вернулся домой. Тут, вдалеке от чужих глаз, он дал волю чувствам. Он разразился злорадным хохотом. От радости скакал. Как же, его план почти удался! Решены сразу два из трех пунктов плана: он сумел заставить шаха разлучить Мусу с Махмуду, к тому же шаха тоже нет во дворце! Визирь стал обдумывать в деталях план убийства наследника, который должен быть осуществлён до возвращенья шаха. «Если мне удастся извести Мусу, то для меня не имеет значения, кто победит в войне: Абдуррахман или Абдул-Азиз, всё равно я стану шахом!» – упивался предвкушением визирь.

Не успела пыль осесть за войском шаха, визирь вызвал к себе четырёх громил, что состояли у него в охранной службе, и посулил высокое вознаграждение за их верную службу. Те, в один голос ответили: «Приказывай, наш господин! Мы выполним любое твоё желание! Будет на то воля Аллаха или нет!»

«Мне нужно, – заявил тогда визирь, – чтобы вы расправились с Мусой! Он остался во дворце на всё то время, пока шах Абдуррахман и его внук Махмуду сражаются с Абдул-Азизом!»

«Но, как нам это сделать? Его ведь охраняет дворцовая стража!» – зароптали верные слуги.

Визирь прервал их: «Мне нужны дела, а не слова! Слушайте меня. Я все продумал. Мысли Мусы сейчас всецело заняты поиском способа воссоединения с „братом“ Махмуду. При первом же удобном случае он попытается тайно сбежать из дворца. Этого нам и надо. Ваша задача лишь подстеречь его с мешком у стен дворца, схватить, скрутить, заткнувши рот в мешок засунуть, связать и оттащить к реке. Там, привязать на шею камень и бросить в воду, чтобы утопить. Понятно?»

Растерянно кивая, слуги мямлили, что сказанное визирем им понятно.

Итак, ночами, в засаде у дворца, им велено подстерегать намеченную жертву…

Целый день провел Муса в унынии. Дворецкий, решив, что принц переживает об отце, его не трогал. Вечером, как обычно, дворецкий обошел и запер двери замка. Поставил стражника к дверям покоев принца. В общем, принял меры, чтобы, выполнив приказ шаха, и не подвергать себя опасности оказаться у него в немилости, точнее, кончить жизнь без головы. Затем направился в караульную комнату, где вознамерился болтать со стражниками до утра.

Жизнь корректирует порой людские планы! Рано или поздно, усталость всё же одолела всех. Стражники уснули. Муса же только этого и ждал. Он был уверен, что договорится с Аку, и тот не будет препятствовать ему, отправиться вослед Махмуду. Только до него донесся храп стражника, он надел доспехи, взял копье, щит, и, бесшумно отворив тайно смазанные двери, тенью выскользнул из своих покоев. На цыпочках прокрался в зал, что его отец выделил для Аку.

Попугай мирно дремал в клетке подле своей подруги, поскольку толком и не спал с тех пор, как шах со свитой повстречал его с хозяином у озера. Муса решил слукавить. «Раз хозяин спит, не стану я его тревожить, спрошу-ка разрешенья у хозяйки, – рассудил он, – недаром мудрость старая гласит: «никто хозяину не докучает так, как гость или работник!» И, обратившись к попугаихе, Муса сказал: «Я пришел вам сообщить, что отправляюсь за Махмуду, и разделю его судьбу, хвала Аллаху!»

Заявление юного принца вмиг пробудило в самке материнское чувство. Она вдруг всполошилась, запричитала во все горло: «Как же так? А как же быть с доверием отца? А обещания твои? Так нельзя! Это невозможно! Не можем мы ослушаться шаха! Он и тебе велел во всём советоваться с Аку»…

Не столь её слова, как громкий крик, который мог разбудить стражу, помутили рассудок Мусы. Яростно сверкнув очами, он выхватил из клетки птицу, и, сжав от злости, прошипел: «Ты? Собственность моя? „Дочь паники и порожденье крика“, мне хочешь помешать идти за братом? Ну, врешь! Не выйдет!» С этими словами он свернул бедняге шею, да так грохнул об пол, что проснулся Аку.