Покачуев коротко кивнул.

– Тогда можете идти.

У самых дверей Покачуев развернулся и, пронзительно глядя в глаза Президента, сказал:

– Еще раз прошу меня извинить.

В 12 часов следующего дня Смагин сидел в приемной Покачуева. Волоокая секретарша показывала ему листок с обозначением суммы гонорара. Сумма была более чем достаточная.

К Покачуеву его так и не пригласили.

Газетная статья называлась "А прав ли был Чаадаев?" Автор напоминал, как еще полтора года назад политологи, эксперты и прочие комментаторы то и дело ссылались на русского философа XIX века П. Я. Чаадаева, считавшего, что предназначение России – служить всем народам примером того, как не следует жить.

"Дословно, – уточнял автор, – мысль П. Я. Чаадаева, изложенная им в первом "Философическом письме", звучит так: "Про нас можно сказать, что мы составляем как бы исключение среди народов. Мы принадлежим тем из них, которые как бы не входят составной частью в род человеческий, а существуют лишь для того, чтобы преподать великий урок миру". Из контекста письма видно, что речь идет об уроке, т. е. примере, – отрицательном. Но так ли это на самом деле? События последнего времени убеждают: Россия способна на положительный пример!" "… За короткий срок Президенту и правительству удалось повернуть государственный корабль в сторону интересов подавляющего большинства населения. С сокрушением олигархии высохли и отпали щупальца коррупции, поднялся с колен мелкий и средний бизнес, ожили заводы, началось обновление села…" Перечисление достижений коснулось практически всех сторон жизни, включая спорт (автор в связи с этим упоминал об успешном выступлении за Россию конфискованного у известного олигарха итальянского футбольного клуба). "Страна на невиданном подъеме! – заканчивал статью автор. – Пора господам обозревателям поговорить о "русском чуде" и заодно ответить на вопрос, который мы им задаем: "А прав ли был Чаадаев?"

Смагин отложил газету. Все-таки не зря он передумал избавляться от нигеллового дара. Жизнь, и в самом деле, налаживается. Во всем.

Год назад, не дождавшись положенного Смагину ордера на новое жилье, они с Лерой переехали на дачу, которую купили в ближайшем Подмосковье. Дача эта принадлежала раньше кому-то из тех, кто не пожелал оставаться в стране, изменившей свой курс. Стоили такие дачи не слишком дорого, поскольку на рынке недвижимости образовался их явный излишек.

Большой, но уютный дом настраивал на мысли о многочисленном потомстве. Вокруг дома был сад, разбитый по всем законам ландшафтного дизайна, – с прудом и рокарием, альпийской горкой и цветником.

Лера неожиданно обнаружила в себе интерес к разведению цветов и особенно… кактусов.

– Почему именно кактусы? – посмеивался Смагин. – Они же колючие.

– Трудно объяснить… Помню, в моем детстве показывали по телевизору старую комедию "Взрослые дети". Там героиня Зои Федоровой разводили кактусы и все ждала, когда один из них, особенно редкий, зацветет. Ждала, ждала, а когда он расцвел к ее "взрослым детям" пришли гости и заветный цветок сорвали… Мне почему-то после этого фильма ужасно захотелось разводить кактусы. Только я вскоре об этом забыла. А теперь вот вспомнила…

Лерино увлечение оказалось настолько серьезным, что она даже вступила в клуб цветоводов.

"Пора бы ей уже и вернуться", – подумал Смагин, глядя на часы.

Утром Лера уехала в Москву, где ее клуб организовал в ВВЦ большую выставку цветов.

У Смагина всегда вызывал иронию образ американской домохозяйки – благо, Голливуд позаботился, чтобы донести его миру. Нет, этих добропорядочных леди нельзя обвинить в лентяйстве. Постоянно озабоченные организацией благотворительных вечеров, распродаж и конкурсов на лучший яблочный пирог, они то и дело сбиваются в различные комитеты и самозабвенно ищут ответ, синими или красными должны быть ленты на цилиндре главного распорядителя мероприятия старины Хэнка? Хотя, если разобраться, почему только об американках речь? Разве не той же иллюзорной жизнью жили русские барышни с их альбомами и домашними спектаклями? Наверно, это явление всеобщее: жизнь мельчает, когда в ней царят покой и достаток.