С тех пор среди жителей Сарема ходит поверье, будто душа дочери Древнего короля не успокоилась и скитается вдоль границы. Игман, ловец из соседнего поселения, однажды пустил слух, будто повстречался с ее призраком. Мол, Рейнара предстала перед ним обнаженная на закате. Ее черные волосы достигали пят. Кожа светилась мертвецкой белизной, а в глазах про́клятой королевы притаилась тьма чернее бездны.

Сначала Игман уверял, что уста Рейнары были алыми, точно сок вишни. Но потом он все переврал и клялся, будто видел, как с ее губ капала кровь. Лишь одно осталось неизменным: Игман бежал. Бежал как трус, позабыв о напарнике и своей чести. Благо, все обошлось и оба ловца остались живы.

– Вэл! – раздался испуганный голос, и я перестала пустым взором смотреть на капитана.

Все мысли о Рейнаре мигом выветрились из головы, когда я увидела бежавшего к нам Яра.

– Ты как? – он опустился на колени рядом с другом и тут же закричал, ища медика: – Данис! Где Данис? Вэлу нужна помощь.

– Уже иду!

Данис, хрупкая голубоглазая девушка с копной взъерошенных волос пшеничного цвета, поднялась от лежащего в луже крови стражника.

– Иду… – повторила она, в последний раз окинув взором погибшего, и устремилась к нам.

Данис – невероятно талантливый лекарь. Придворные алхимедики давно желали прибрать ее к рукам, но девушка упорно отказывалась покинуть родное поселение. А все потому, что здесь ее дом.

Отец Данис тоже занимался врачеванием, но не застал момента, когда дочь пошла по его стопам. Когда девочка была еще маленькой, он и ее мать погибли от «ярой хвори» – болезни, что поражала тело красной сыпью и сжигала разум лихорадкой. Поэтому Данис воспитал ее дедушка, Матин. Он же обучил внучку врачеванию, и с тех пор Данис ни разу не отступилась от своего обещания спасать жизни. Неважно, злодеи это были или хорошие люди.

Уверенными движениями Данис разрезала ножницами серую рубаху Вэла и осмотрела его раны.

– Жить будешь, – заключила она и возмущенно добавила: – Почему не надел кольчугу?

– Думал, не потребуется, – сконфузился капитан и зашипел, когда его спины коснулась пропитанная целебным отваром марля. – Ты что туда добавляешь? Чесночный порошок, что ли?

На его шее вздулись вены, а губы натянулись в болезненном оскале, но Данис даже бровью не повела и продолжила обрабатывать раны. Как-то она сказала: жалость – это последнее, что требуется в ее деле, ведь с жалостью всегда приходит страх, а страх лишает смелости кому-то помочь.

– Если надо – будешь терпеть и чесночный порошок, – строго заметила девушка. – А пока обойдешься настоем ромашки с календулой.

Вэл обреченно выдохнул и крепче стиснул кулаки, а Яр восторженно заметил:

– Великолепная женщина!

– Спасибо, Яр, но закатай губу. Наслышана о твоих похождениях.

Капитан стражи прыснул, а я украдкой улыбнулась. Данис за словом в карман не лезла, и за это все ее любили. В том числе я, потому что еще ни разу не встречала человека искреннее.

– Асигнаторы, разрушители… – недовольно проворчал Яр, а я вскинулась и проследила за его хмурым взором.

Он как раз с подозрением наблюдал за воином в бело-синем одеянии, который со скучающим видом ждал, когда стражи доволокут тяжелого одержимого до клетки и запрут его там.

– Да помогут нам Древние, и мы переживем это нашествие, – вздохнул Яр.

– Асигнатор? – прошептала я и отвернулась, когда сребровласый воин поймал мой взгляд. – Что он здесь забыл?

Асигнаторов я видела лишь раз в жизни – на отборе ловцов. И совсем не ожидала встретить здесь кого-то столь высокого звания, поэтому сразу и не признала.

– Понятия не имею, – выдохнул капитан, когда Данис перестала промывать его раны. – Я пытался хоть что-то из него вытянуть, но он умело избегает вопросов. Еще дураком постоянно выставляет…