На вокзале я позвонил тете Мэй. На платформах толпились пассажиры, раннее солнце скользило по луковицам – макушкам минаретов, пробираясь в лазейки между куполами и арками в мавританском стиле. Этот вокзал был одним из красивейших зданий, которые я когда-либо видел. Эндо-сан сидел на скамье, читая очередное досье, полученное от Саотомэ. Из окна в крыше падал сноп солнечного света, окутывая его сиянием.

Я сообщил тете Мэй, что сойду в Ипохе, и взял адрес деда.

– Пожалуйста, тетя Мэй, предупреди его, что я приеду.

– Да-да, конечно предупрежу. Я рада, что ты на это решился.

– Я хочу сказать ему, что он был не прав, так плохо поступив с мамой. В их с отцом браке было много хорошего.

Помолчав немного, она согласилась:

– Конечно, много хорошего. И ты – доказательство этого.

Эндо-сан замахал мне, поблагодарив ее, я повесил трубку и сел в поезд.

Путешествие было приятным – за окном мелькал зеленый пейзаж, иногда прерывавшийся скоплениями выходящих к путям хижин. Каждый раз, когда мы замедляли ход, проезжая мимо такой деревни, вдоль состава бежала кучка голых детей, и мы опускали окна, чтобы купить у них еду и напитки. В грязной жиже рисового поля лежал буйвол, а один раз нам пришлось остановиться, чтобы пропустить через рельсы слониху со слоненком. Подъезжая к Ипоху, поезд пересек широкое озеро с такой гладкой и зеркальной поверхностью, что все десять минут мне казалось, будто мы скользим по разлившейся ртути. Рядом летали цапли, паря над вагонами и кругами заходя на посадку в тростниковые заросли по краям озера. Показались грязно-белые известняковые скалы Ипоха.

– Мне скоро сходить.

– Справишься?

– Думаю, да. Вряд ли так трудно встретиться с кем-то, кто никогда ничего для меня не значил.

– Ты не должен обижаться на него или судить, пока не узнаешь, что он за человек.

– Я не уверен, что успею узнать, что он за человек.

Мысль о налаживании связи и понимания между мной и дедом была мне неприятна, и я начинал жалеть, что решился на поездку. У нас не было ничего общего.

– Не надо давать задний ход. У меня нет ни малейших сомнений, что твой дед позаботится о том, чтобы вы познакомились как следует. И я уверен, что он добьется этого самым необычным способом.

– Вы с ним знакомы, да? – догадался я.

– Знаком, – подтвердил Эндо-сан.

Я хранил молчание, и это его задело:

– Не хочешь спросить, когда и как мы с ним познакомились?

– Уверен, у вас были веские на то причины.

Я мысленно вернулся в тот день на уступе горы Пенанг, когда я решил всецело ему довериться. Я сказал Эндо-сану об этом, и его глаза потемнели от грусти.

– Сумимасен[46]. Прости меня, – произнес он, помолчав.

Я собирался спросить, за что он извинился, но поезд замедлил ход, и мы подъехали к вокзалу Ипоха. Я прибрал на столике в купе и выкинул пакеты из-под еды.

– Тебе пора.

Учитель снял мою сумку с багажной полки. Потом открыл бумажник:

– У тебя есть деньги?

– Да, – улыбнулся я его заботе. – На всякий случай, мой дед – один из самых богатых людей в Малайе.

– Все равно возьми. Увидимся на Пенанге. Приезжай на остров, когда вернешься.

– Приеду.

Я быстро обнял его и спустился на платформу. Обернувшись, помахал ему и пошел к выходу.

Я не удивился, обнаружив, что меня ждала машина. Старый водитель-индиец стоял привалившись к кузову, но тут же выпрямился, увидев, как я выхожу из здания вокзала.

– Господин Хаттон?

Я быстро кивнул.

– Дом вашего деда совсем близко. – Он распахнул передо мной дверцу.

Я никогда не бывал в Ипохе. Отец никогда не возил нас сюда, несмотря на то что нам принадлежали рудники в долине реки Кинта, окружавшей город. Когда-то Ипох был крошечной деревушкой на оловянных копях, которую враждовавшие князья султаната Перак вырывали друг у друга, пока не вмешались англичане, помешавшие бесконечным войнам перекинуться на их протектораты, расположенные по соседству. На рудники скоро завезли китайских кули, и благодаря их умению и усердному труду деревушка выросла в довольно крупный, пусть и не особенно приглядный, город с железнодорожным вокзалом, школами, судами и богатыми кварталами. Ипох был знаменит пещерами в окружавших его известняковых скалах. Во многих из них когда-то жили отшельники и мудрецы, пожелавшие медитировать в полном уединении от мира. После того как они умерли или просто исчезли, в пещерах построили храмы, чтобы их обожествить.