– Ну что, готовы? – спросила миссис Лалуорт. – Но если вам не удастся продать свой товар тому, кому он действительно нужен, то мне он и подавно ни к чему. – Она еще раз недоверчиво поглядела на безупречную кожу Алисы и добавила: – Ну идите же! И после того как побываете у мадам Вестрис, еще раз зайдите ко мне. Мне интересно узнать ее мнение о ваших кремах.
– Мадам… Вестрис? – переспросила Алиса, решив, что ослышалась.
– Ну да, мадам Вестрис из Королевского театра. Она говорила, что у нее сегодня с утра репетиция, и от того, как пройдет эта репетиция, зависит ее настроение. Так что рискните, вдруг повезет.
– Мадам Вестрис… Королевский театр… – повторила Алиса, словно боясь забыть.
– Чего же вы ждете? – нетерпеливо бросила миссис Лалуорт. – Идите же и постарайтесь убедить примадонну, как любит называть себя мадам Вестрис, что ей просто жизнь будет немила без ваших кремов.
– Благодарю вас, – еще раз повторила Алиса и, сложив баночки в шелковую сумочку, вышла из магазина.
Глава 2
От Бонд-стрит до Королевского театра в Хеймаркете было недалеко, но Алиса почти всю дорогу бежала, боясь, что опоздает и мадам Вестрис, закончив репетицию, уедет.
По пути она старалась припомнить все, что знает об этой известной актрисе. Оказалось, что вовсе не мало.
Пенелопа всегда весьма живо интересовалась всем, что имело хотя бы малейшее отношение к театральному искусству и жизни актеров, – вероятно, потому, что им с сестрой редко доводилось бывать в театре.
Их мать, когда была жива, часто просила сэра Уинтона свозить дочерей в оперу, считая, что это необходимо для расширения кругозора, и несколько раз они были на спектаклях, поставленных по пьесам Шекспира.
Именно от Пенелопы Алиса впервые услышала о мадам Вестрис, которая, если верить газетам, очаровала весь Лондон, когда впервые появилась там спустя пять недель после битвы при Ватерлоо. Ее полное имя было Люси Вестрис, она была дочерью актера и замуж вышла тоже за актера, итальянца.
Газеты наперебой расхваливали ее жизнерадостность, ослепительную красоту и, хотя это звучало довольно шокирующе, ноги – лучшие во всей Англии.
В течение нескольких лет мадам Вестрис имела головокружительный успех, которым целиком и полностью была обязана своему непревзойденному умению танцевать. Но в прошлом году в газетах появилась сенсационная заметка: мадам Вестрис выступила в новой оперетте «Джованни в Лондоне» в мужской роли. Говорили, что звезда сцены с большой неохотой согласилась на это предложение.
Перебирая в памяти газетные статьи, Алиса припомнила, что на каждом спектакле с участием мадам Вестрис в зале яблоку негде было упасть: всем хотелось взглянуть на ее знаменитые ноги.
– По-моему, она очень смелая женщина, – заметила тогда Пенелопа.
– Но ведь это… как-то… нескромно, – нерешительно возразила Алиса.
Они долго об этом спорили, и в конце концов Алиса попыталась доказать свою правоту, продемонстрировав Пенелопе одну из немногих критических заметок, в которой говорилось:
«Это роль, на которую ни одна женщина не согласится, если только она до последней частицы не утратила то, что определяет ее личность».
– Ну я бы так не сказала, – заявила Пенелопа. – По-моему, очень забавно выступить на сцене в костюме мужчины.
– Да как ты можешь такое говорить, Пенелопа! – вскричала Алиса.
В то же время она и сама не прочь была бы посмотреть спектакль «Джованни в Лондоне». Однако когда Пенелопа намекнула отцу, что неплохо бы съездить в театр на эту пьесу, он категорически отказался, заявив, что сие зрелище не для молоденьких девушек.
«Какая жалость, что Пенелопа осталась дома», – подумала Алиса, спеша к Королевскому театру, но, поразмыслив, решила, что это, пожалуй, и к лучшему. Если бы Пенелопа увидела мадам Вестрис собственными глазами, ей наверняка пришла бы в голову очередная сумасбродная идея: заработать деньги, играя на сцене.