– Вот что я тебе скажу, герр Кверти. Нас тут земляные вовремя Войны, когда на град стольный Аэрос шли, трясли – не растрясли, огненные потом жгли – не выжгли. Имперцы давили, да не выдавили. И эти лягушкоеды не утопят! Ты, я вижу по рассказу, сам в драке участвовал?

– Было дело, пострелял малость.

– А мы еще добавим. Все-таки бывшая столица наша, вольного народа воздуха. Обидно за нее. За байку спасибо, вернусь – гонцов разошлю, будем народ собирать, думать как быть.

  И тогда я протянул руку вперед, и небольшой вихрь вскружил листву на тропе. Глупый и импульсивный в сущности поступок. Глаза старика расширились от удивления.

   -Ты? – спросил он, переводя на меня взгляд.

– Да, – подтвердил я, и мановение руки заставил ветер поиграть к кронах деревьев.

– Наконец-то, люфтфервальтенд.* – Руки старика дрожали, как и голос. – Ох, не обмануло меня чутье. Ну теперь совсем другая игра пойдет, – закончил уже твердо Ингвар.

  *владеющий воздухом. Конунгбургский.

– Не торопись пока, почтенный, мне пока учится и учится, хотя от помощи вашей не откажусь. А то если я за припасы по золотому оставлять буду, и от каждого куста в лесу бегать, то надолго меня не хватит.

– Это мы решим! – староста хитро улыбался, уже придумав, как разыграть мою карту среди местных. – Жена твоя, фервальтенд Кверти, тоже волшебница?

– Не жена, – ответил я, – придворный имперский маг Ингрид Торвальдсон.

– Та самая огненная фурия, что отряд Вернера выжгла? Да зачем же мы ее лечить везем? Тут порешим и прикопаем!

– Нет. Я понимаю, что у вас тут к ней свои счеты, но она мне нужна. Она меня магии учит. Да и должок у меня перед ней.

– Тебе виднее, фервальтенд, – сказал Ингвар и продолжил свои размышления о провинциальной политике и дипломатии.

  А затем случилось то, чего я и ожидал. В скамью рядом со мной вонзилась стрела, а голос из кустов сказал сакраментальную фразу

– Кошелек или жизнь!

  -Тпру! – приказал староста лошадям, и телега замерла.

  Я напрягся, прикидывая шансы. Где- то в кустах сидело неизвестное число лучников, у которых я был на виду. Убить может и не убьют, но оставаться в этих дебрях голым с умирающей Ингрид на руках мне тоже не хотелось. Может, если попробовать взять старосту в заложники… И я потянулся за мечом.

– Карл! Шметтерлинг проклятый, геверсшафт тебя побери! Своих не узнаешь, что ли!

– Ну, дядя, извини, не разглядел, бес попутал… – раздалось из шуршавших кустов.

– Не видишь, что ли, плесень ты эльфийская, болезную везу. И так уже обобрал герра, как липку – продолжил староста, а потом мне подмигнул.

  Я убрал руку с рукояти меча. Из кустов вылезли трое парней и пара девчонок. У всех были луки и короткие копья.

– Дядь, а подвезешь нас с собой к дедушке Тайскринну?

– За уши отодрать могу, а подвезти нет. Пехом топайте, – ухмыльнулся староста, оглаживая бороду, и тронул лошадей.

   Колеса закрутились. И мы поехали дальше. Насупившаяся молодежь топала за нами.

– Дети еще… Вот и балуют, – вздохнул староста.

  Не выдержав выражения вселенской скорби на лицах, я жестом показал им, что можно забраться на телегу. Девчонки, о чем-то шептались и хихикали, парни обсуждали новости о вторжении. Ингрид наконец-то перестала стонать и спокойно заснула.

  Минут через десять мы выехали на опушку, где располагалась большая изба, сложенная из плохо ошкуренных бревен. Рядом был выкопан колодец. Невдалеке располагался небольшой огород с травами. На веревках просушивались шкурки пушных зверьков. Было видно, что хозяин живет в основном охотой.

  Сам хозяин был стар. Седая борода была заплетена в три косы. Длинные волосы уложены в пучок на затылке. Ростом он был под два метра и почти такой же шириной плечами. Простые холщевые штаны были мокрыми и, когда мы подъехали, престарелый богатырь достал из колодца еще одно ведро ледяной воды и вылил на себя.