– Спасибо, только до этого еще базу найти надо… – Клишин, в пределах разумного, скромен, хотя и не краснеет.

Группа спецназовцев с разных сторон – от дерева к дереву, от камня к камню, от куста к кусту – начала стягиваться к потушенному костру. Передвигаются тройками, прикрывая один другого.

Их много – около тридцати человек. Через такое оцепление, даже если кто-то и остался в живых после взрыва, что само по себе маловероятно, проскользнуть невозможно.

Пейзаж на заднем плане даже при отсутствии резкости красив. Но задний план можно и не замечать, если в этом нет необходимости. Хотя некоторые и любят порадовать перед выстрелом глаз красивым видом. Некоторые же, наоборот, предпочитают ни на что постороннее не отвлекаться, зная, как важна в решительный момент концентрация внимания. Спорить о вкусах, известно, неблагодарное дело…

Объемный ствол «винтореза» медленно, но неуклонно поднялся до уровня глаза. Рука в перчатке с обнаженными пальцами снялась с ложа винтовки, и указательный палец слегка погладил оптический прицел, словно доброго друга приласкал. Но ласка длилась недолго, через пару секунд рука возвратилась на место, а палец удобно устроился на спусковом крючке. Ствол замер, а затем вздрогнул.

В прицел хорошо видно, как упал на землю медный кувшин, как растеклась множеством мелких струек по каменистой земле вода и одновременно в недоумении распрямился умывающийся мужчина с волосатой грудью, которому женщина только что поливала из кувшина на руки. И только после этого женщина начала оседать на каменистую землю двора. Среди камней островками пробивались пучки травы. Женщина не упала сразу, она будто легла на землю, лицом вниз, и рукой вцепилась в пучок травы. По ее спине медленно растекалось широкое кровавое пятно, не сразу заметное на черной одежде…

И только потом прозвучал крик мужчины. Он взвыл дико, с вызовом, и пригрозил двумя поднятыми к небу кулаками кому-то невидимому. На крик выскочили из дома трое испуганных детей – мальчик-подросток и две девочки. Они тоже попали в обзор прицела. Мужчина давно знает, что такое опасность, умеет ее оценивать реально и быстро и потому сразу схватил детей в охапку, стараясь закрыть собой. Но это не так просто. Дети пытаются вырваться, стремясь увидеть, что же произошло с матерью, и понять, почему она лежит посреди двора…

«Винторез» вздрогнул еще раз, будто бы едва слышно коротко кашлянул. И из-под руки отца сразу и без звука вырвалась, увлекаемая неведомой силой, младшая девочка. Она слишком мала, легка и слаба, чтобы удержаться на ногах и осесть на землю. Ребенка тяжелая пуля отбросила в сторону, безжизненной куклой распластав на земле и перевернув.

Раздался новый крик мужчины… Это уже не крик ярости, это крик отчаяния…

Мужчина толкает, с силой толкает детей, возвращая их в дом. Но новая пуля уже торопится к своей жертве. Она настигла сына, надежду мужчины на защиту в старости…

Третий крик еще отчаяннее – мужчина, привыкший полагаться только на самого себя, презрев собственную гордость, вопит, зовет на помощь.

Но помощи прийти неоткуда… Точно такие же крики уже раздаются с разных сторон стиснутого невысокими лесистыми горами небольшого села… И с дальнего края единственной улицы поднимается черный кудрявый, весело рвущийся на ветру дым. Там, откуда в село вступают убийцы, горит уже несколько домов, оттуда же раздаются частые автоматные очереди, видны воюще-шипящие ленты огнеметов…

Мужчина так и не успел затолкнуть в дом хотя бы единственного оставшегося в живых ребенка. Но от снайпера он его закрыл собой. А самого его, большого и сильного, еще недавно такого уверенного в себе, тоже настигла пуля. Он упал без крика, но среднюю девочку успел накрыть собственным простреленным телом.