— Стипендия мне нужна для проездов, на покупку канцелярии и перекусов. И вообще… — произношу тихо и обнимаю себя за плечи.

Раньше Климов не говорил о моей стипендии. Никогда. И сейчас он меня ещё больше пугает.

— Так нахер твой универ тогда! — орёт он и ударяет вдруг кулаком по хлипкому шкафу с одеждой.

Шкаф опасно скрипит и шатается, но, слава богу, не разваливается.

— Иди на работу, сучка! Завтра же чтобы бросила учёбу и начала впахивать, поняла меня?

Я вздрагиваю и в ужасе смотрю на перекошенное злобой лицо Ивана Кирилловича. Он спятил?

— Дармоедка. Шлюха, — пьяно выдавливает из себя его супруга, вваливаясь в мою комнату. — Я вижу, как ты смотришь на моего Ванечку… Дрянь… Увести моего мужика решила, да?

Что?!

От этих пьяных слов мне становится дурно.

Белая горячка накрыла семейство Климовых. Похоже пора вызывать дурку.

— Света, пошла отсюда! — орёт на неё Климов.

Она уродливо кривит свой «надутый» рот и выплёвывает:

— Вот и пойду! А ты потом попробуй меня найди, сволочь! Дрянь эту видеть больше не желаю! Трясёт перед тобой своими дойками, а ты и рад пялиться!

— Света! — ревёт диким зверем Иван.

Я не понимаю, какого чёрта?

Она уходит, путаясь в собственных ногах, и громко хлопает входная дверь.

Климов шагает ко мне.

Я упираюсь спиной в стену и смотрю на него широко раскрытыми глазами. Мне становится до жути страшно.

Пока раздумываю над тем, как ответить дяде, он вдруг ставит руки по бокам от моего лица и склоняется ко мне.

В нос ударяет резкий и едкий запах перегара. От этого смрада я едва не задыхаюсь. Задерживаю дыхание и сжимаю руки в кулаки. Ставлю на нужный ракурс ногу, чуть сгибаю её в колене, чтобы в случае непредвиденных действий со стороны Климова врезать ему между ног.

Я не для того училась на отлично, оканчивала школу с золотой медалью и поступала на бюджет в университет, чтобы какой-то козёл решал за меня мою же судьбу и диктовал мне свои условия!

Да, я живу бесплатно в их пятикомнатной квартире. Занимаю одну комнатушку. Веду себя тихо, как мышка. С утра уезжаю на учёбу и возвращаюсь довольно поздно.

Успеваю убирать их квартиру, проветриваю её от алкогольных паров и табака, готовлю. Иногда плачу по их счетам за коммуналку и ещё умудряюсь учиться на одни пятёрки, чтобы получать повышенную стипендию!

Я стараюсь изо всех сил, чтобы меня на третьем курсе включили в список для стажировки в крупной организации. А потом желаю занять ведущее место в одной из успешных компаний.

Я учусь на переводчика-международника. Я билингв. У меня способности к изучению иностранных языков. Английский, немецкий, арабский и китайский языки – мой профиль. Я владею ими практически в совершенстве. И у меня распланирована жизнь на долгие годы вперёд. И никто не посмеет мои планы нарушить.

Я очень хочу обеспечить родителям безоблачную старость. Хочу, чтобы маме помогли хорошие доктора. Её зрение ведь можно реабилитировать, но на всё нужны деньги. Много денег.

И я смогу обеспечить их и себя. Всего лишь нужно закончить университет.

Эти мысли вихрем проносятся в моей голове, и я обретаю решимость. Страх немного отпускает.

Смотрю на неродного дядю с вызовом и произношу негромко, но чётко:

— Я всё поняла, Иван Кириллович. Завтра же с утра покину вашу квартиру. А сейчас отойдите от меня и покиньте моё пространство.

Он вместо того, чтобы услышать и выполнить мою просьбу, начинает вдруг ржать, обдавая меня своим зловонием.

А потом приторно противно говорит:

— Думаешь, просто так уйдёшь от меня, Геленька? А расплатиться за мою доброту ты не подумала? Ты семь месяцев живёшь в моей хате, а снимать даже комнату в столице нынче дорого. А ты – нищая. Сначала отработаешь, потом отвалишь на все четыре стороны.