Походу киднепперы как раз из таких.

Мы не проводим разведку. В этом месте нет смысла.

В нужном нам бараке лишь на втором этаже в одной только комнате горит тусклый мерцающий свет.

Влетаем на второй этаж бесшумным вихрем.

Верные «ТТ» с глушителем наготове.

Гена прикрывает наши со Стасом спины. Я иду первым, Стас за мной.

Замираем перед нужной дверью и отчётливо слышим детский плач и громкие голоса двух мужиков.

Один пытается успокоить перепуганного ребёнка. Другой что-то мямлит про бабло и новую жизнь.

Уроды.

Убираю пистолет за пояс и прикрываю курткой. Малышку пугать не хочу.

Осторожно толкаю незапертую дверь. Она без замка. Дерево от времени давно уже рассохлось, и от моего прикосновения трухлявые куски сыплются на пол.

Мягко ступая, бесшумно вхожу в провонявшее мочой, дерьмом и блевотиной помещение, когда-то бывшее коридором.

Под ногами мусор.

Свет горит в одной из комнат.

Быстро заглядываю в нужный проем, и мне этого хватает для оценки ситуации.

Жестом показываю парням, чтобы просто прикрывали мою спину и не вмешивались.

Достаю пистолет. Взвожу курок.

Убивать ублюдков не собираюсь. А вот вырубить их нужно.

Киваю парням и поднимаю кулак. Начинаю отсчёт.

Один. Два. Три.

Влетаю в комнату и стреляю из «ТТ».

Даже с глушителем всё равно звук выстрела отчётливый, просто уши не вылетают.

Звучит слабое «пффт…», «пффт…»

Одному и другому стреляю точнёхонько в плечо.

Мужики падают на пол и орут благим матом.

Быстро подхожу и добавляю по этим мразёвским рожам ботинком.

Они ненадолго вырубаются.

Маленькая девчушка с непокорными кудряшками сидит на грязном и вонючем матрасе. Она спиной вжимается к обшарпанной стене и горько плачет. По лицу размазывает пухлыми кулачками слёзы, смешавшиеся с пылью и грязью, и не понимает, где мама, почему она не рядом и почему так страшно.

Убираю пистолет и сажусь на корточки перед ребёнком.

Нависать над крохой и пугать её ещё больше ни в коем случае не хочу.

– Ш-ш-ш… Теперь всё хорошо, – говорю негромко и мягко ей улыбаюсь. – Нас за тобой мама отправила.

– Мама? – сквозь плачь и икоту переспрашивает девочка.

Киваю ей.

– Тебя как зовут, кроха? Меня Данте.

Девочка перестаёт реветь. Икает и сквозь икоту произносит:

– Саша…

– Александра, значит. Красивое имя.

Оборачиваюсь. Гена и Стас этих ублюдков уже оттаскивают в другую комнату. Отлично.

– Дядю Гену знаешь? – киваю на друга, когда тот возвращается.

Девочка не сразу, но кивает.

– Он отвезёт тебя домой к маме, – произношу уверенно, но всё так же мягко. – Она тебя очень ждёт.

Гена уже набирает Дарью.

– Отвези её и успокой Дарью, – говорю другу. – Мы со Стасом тут дальше сами.

– Если их сейчас убьёшь, Крош расстроится, – говорит Гена и берёт малышку на руки.

Она утыкается ему в плечо, окончательно успокаивается. Потом смотрит на меня через плечо Гены отчего-то так спокойно, хотя недавно в её глазах плескался вселенский ужас, и вдруг показывает пальчиком на меня и говорит картаво:

– Кылья.

Оборачиваюсь, но, кроме мусора и окна, затянутого пожелтевшей плёнкой, не вижу никаких крыльев.

Хмыкаю и иду к Стасу.

– Скоро очухаются, – говорит он и сплёвывает на пол.

– Отлично, – выдыхаю с предвкушением.

Снимаю куртку. Разминаю шею и щёлкаю пальцами.

Один из ублюдков стоит на коленях после моих ударов и сплёвывает кровь, заодно и несколько зубов.

– Я тебя урою… тварь… – хрипит Степков младший. Тот что выкрал ребёнка. Дядя малышки.

Хотя какой он нахер дядя? Это просто мразь, пачкающая мир своим существованием. Как и его старший брат. Как и остальные подобные подонки.

– Смотри-ка, Данте, – усмехается Стас. – Он думает, что живым останется.