Пройдут года, придут другие люди

И восстановят храмы на века.

А с ними вечно наша Вера будет

И снова засияют золотые купола…

В. Заренков

К написанию этой истории меня подтолкнула поездка в белорусский город Толочин с группой моих друзей и сотрудников. В течение последних двух лет мы в качестве благотворительной помощи восстанавливали в этом городке Свято-Покровский монастырь. Самым волнительным событием стала установка новых сияющих золотом куполов с красивейшими и величественными крестами.

Посетив монастырь, побеседовав с матушкой Анфисой и сестрами, отведав монастырской трапезы, я предложил желающим из делегации посетить мою деревню, где я родился и вырос, побывать на кладбище, где похоронены мои родители и родственники, а для остальных был подготовлен экскурсионный автобус по знаковым историческим

местам района. Все дружно решили ехать со мной, чему я был безмерно рад.

Приехав в деревню, я в первую очередь показал место, где стояла наша изба, а сейчас были видны только заросшие бурьяном остатки фундамента.

– А где же краник с водой, о котором Вы писали в своем рассказе «Водопровод»? – спросил с улыбкой один из участников нашей группы – композитор Михаил. Он уже был со мной на этом месте в прошлый наш приезд и хорошо знал об этом кранике.

– А вон, видите маленькую избушку-часовню рядом с дорогой? Мы её построили два года назад. Вот туда я и перенес этот краник. Избушка-часовенка для всех всегда открыта. Любой уставший путник может зайти сюда, попить холодной чистейшей водички, отдохнуть в тени и продолжить путь.

Посидев в избушке, побеседовав и выпив воды из того самого краника, мы продолжили путь в сторону кладбища. Постояв у могилы родителей и родственников, возложив цветы и прочитав молитвы (с нами был священник Евгений), группа разбрелась по кладбищу, рассматривая надписи на крестах и памятниках.

– А что это за пирамидка с красной звездой вон над той неухоженной, заросшей могилой? – спросил с интересом писатель Николай.

– О, это долгая и грустная история, – ответил я, задумавшись. Очень не хотелось мне будоражить память и говорить плохое об умерших.

– Нет уж, нет, – начали просить остальные, – расскажите, пожалуйста, нам интересно.

– Хорошо, давайте вернемся в избушку-часовенку, там я вам всё и расскажу, – предложил я группе.

Мы вернулись в избушку, сели за стол, и я начал рассказ.

Родился я в небольшой белорусской деревеньке, что недалеко от города Орша и города Толочин, в большой трудолюбивой семье. Семья была дружной – все помогали друг другу. Отец и мать работали с утра до вечера, старшие дети ходили в школу, а нас – младших – воспитывала бабушка Аксинья. Бабушка, несмотря на советскую власть, была истинно верующим человеком. Она без молитвы никогда не садилась за стол.

С детства мне запомнились её рассказы о вере, о Боге, о его Любви к людям. Были и рассказы о тех, кто отошел от веры и перешел в воинствующий атеизм с его варварским разрушением храмов и церквей.

Недалеко от нашего дома жила председатель сельсовета Марья с двумя сыновьями четырех и шести лет. Мне она помнится женщиной, похожей на комиссара. Всегда была одета в черную прямого покроя юбку и комиссарскую кожаную куртку, подпоясанную широким солдатским ремнем с пряжкой и красной звездой. Её строгость по отношению к людям граничила с жестокостью и презрением. А церковь и священников она ненавидела.

Муж, не выдержав её комиссарского, неженского характера, покинул Марью, когда детишкам было два-три года. И больше никогда в селе не показывался.

А мне запомнился и не просто запомнился, а врезался в память случай, когда по её приказу местную церковь в соседнем поселке превращали в картофелехранилище. Теперь-то я понимаю, что никакой необходимости в этом не было. Церковь выстояла под бомбежками в войну, продержалась в оккупацию. Во все времена туда шли люди поклониться Богу, покаяться и попросить помощи.