Тешукан приказал позвать старшего из воевавших в его тысяче бродников, Плоскиню. Тот явился не слишком довольный, избивать русов, пусть и тех, с кем он не знался, как-то не слишком хотелось. Татарин хитро прищурил глаза:

– Тебя кто заставляет убивать? Вымани их, заставь выйти, чтобы мои люди тоже могли вперед отправиться.

– Как же я их выманю?

– Глупый урус! – прошипел Тешукан. – Скажи, что я их крови не пролью, пусть выкупит себя и своих воинов. Иди!

Плоскиня прекрасно понимал, что лжет поганый, что в его словах кроется какой-то обман, слишком довольно блеснули узкие глаза. Но что он мог поделать? Пришлось действительно отправиться к Мстиславу Киевскому. Перед тем заставил татарина еще раз повторить свое обещание – не проливать русской крови, если выйдут из-за ограды добром.

– Не пролью!

Плоскиню внутрь ограды не пустили, долго разговаривали через нее, князь и его дружинники боялись, что за разговорами вместе с бродником внутрь проникнут и татары. Плоскиня убеждал, что Тешукан обещал не проливать крови, если князь выкупит себя и дружину. Долго не верили. Предыдущие три дня они невольно слышали крики раненых, которых на поле добивали татары, а потом дышали смрадом горевших в погребальных кострах убитых врагов. Неужто простят их самих? Но Мстислав понимал и другое: татары снаружи, у них вода, у них еда, а у русских в их ограде ничего. Татары могут сидеть у ограды хоть до холодов, а они сами? Еще чуть, и на солнце сходить с ума без воды начнут лошади, а потом и люди.

Помощь вряд ли придет, видели же, как избивали волынские и галицкие полки, как бежали половцы, легли под стрелами татар куряне, лужская дружина… Оставался где-то далеко не успевший к общему отправлению Василько Ростовский, но как можно надеяться на пятнадцатилетнего мальчишку, если умудренные боями мужи так глупо попались?

Теперь Мстислав Романович Киевский прекрасно видел, что вместе с остальными русскими князьями оказался в старательно подготовленной ловушке. Эти татары заранее спланировали, заманили русские полки туда, где все готово для боя, потому и побили так легко. Что было гнаться за едва плетущимися сотнями врагов или ловить их скот? А уж переправляться через речку, не разведав, сколько там врагов, как это сделал Мстислав Удатный, и вовсе глупо. Киевский князь со своего холма видел, что Мстислав с зятем ушел от татар, только далеко ли? Вон их сколько в погоню бросились.

Но Мстислава Романовича теперь интересовала судьба не князя Галицкого, а своя собственная и тех, кто оказался рядом взаперти. А это оба зятя – Андрей и Александр. Пробилась слабая мысль: может, и правда, если откупиться, так отпустят? Для степняков данное слово что ветер, сказал – и дальше понесло, но Плоскиня все же христианин, поди?

– Побожись!

Бродник честно глянул, широко перекрестился:

– Нойон Тешукан слово дал, что не прольет русской крови ни твоей, ни твоих людей, если выкупишь себя и всех.

– Слово твой нойон держит?

Плоскиня пожал плечами:

– Перед своими держит, а дальше не ведаю. Только мыслю, князь, у тебя выхода нет, ни воды, ни еды тебе никто не принесет. Остальные князья либо убиты, либо бежали, только их и видели. Если даже кто и спасется, то, пока подмогу приведет, от вас одни скелеты останутся. Да и кому помогать-то? Владимирский князь только рад будет, а у остальных и сил нет…

Этот змей подколодный был прав, и от понимания его правоты становилось еще тошнее.

– Скажи нойону, я подумаю.

– Думай, князь, только недолго, больно сердиты татары, могут совсем разозлиться, тогда и выходить будет некому.

– А что они сделают, коли не выйдем?