В 1918-м году, в разгар Гражданской войны, где- то между Киевом и Белой Церковью, под городом Васильковым, погибли старшие братья деда Николая Иван и Семен, служившие унтер- офицерами в царской армии, оставшиеся верными некогда данной Присяге. В семье не было принято заводить разговор на непопулярную в то время, запретную тему. Мы бы так и остались в неведении этой семейной трагической тайны, если бы не рассказы бабушки Пелагеи, родной их сестры. Незадолго до этих печальных событий, братья вызвали в Киев сестру. Встретились здесь, же на пристани, на Старом Подоле. Обнялись, расцеловались.

– Сами красивые, статные, рослые серые кони у них – я таких коней и не видела, – в долгополых шинелях, до пят, в амуниции. На шинелях медали, кресты от плеча до плеча, – вспоминала бабушка Поля о братьях. Да, вот, встреча продлилась не долго! Солдаты, что были при них, занесли на пристань узлы да какие-то вещи, братья отдали провизию, деньги, какие имели с собой, собираясь прощаться: – Не мешкай, сестричка, сажайся на первый пароход, езжай домой! Завтра большой бой у нас будет под Киевом. Большевики идут в наступление, ленинцы!

–Благословила, прощаясь, я браточков своих, Семена, Ивана, каждого крестным знамением, поклонилась солдатушкам, благодарствуя сердцем за помощь, обнялись, расцеловались по православному обычаю тут же у сходней, да так навсегда и простились! Больше браточков своих я живыми не видела!

      Время спустя, -бабушка Пелагея к тому часу была замужем и в том же восемнадцатом у нее родилась дочь, – получила письмо, видимо от кого-то из сослуживцев, приблизительно с таким содержанием: –Тета Поля (такая –сякая), погибли ваши родные (тогда- то и там-то) в конной атаке смертью мгновенной.» Насколько позволяет мне память, почти дословно я вспомнил ее пересказ. Мы, дети, были благодарными слушателями, и бабушка Пелагея много смогла рассказать нам чего из своей прежней жизни. Запомнился такой вот рассказ: – Пришел старший брат Иван в отпуск с германского фронта домой, то – то радости было! Мать, прабабушка моя Евдокия, упросила соседей истопить баньку, сыну с дороги помыться, сама хлопотала в предбаннике, собирая одежду, готовя белье, а как снял сын нательную рубаху – не смогла удержаться, расплакалась: тело молодое, дородное, а по белому телу –косые рубцы да рваные шрамы глубокие! От горя и жалости болью зашлось материнское сердце!

      Коротким дополнительным сведением о Семене Михеевиче располагаю из бюллетеня Потерь по Черниговской губернии за 1914 год, найденном мной в Соц. Сети, где в общих списках значится, что таковой был ранен в августе означенного года, шестого числа. По-видимому, это произошло где-то в Восточной Пруссии, а война, как известно, началась первого августа.

Знаю по рассказам, что Григорий и Михаил служили по мобилизации в Красной Армии, Григорий был контужен, по этой причине случались припадки. В тридцатые годы Григорий вместе с семьей переехал жить то – ли в Сибирь, то –ли на юг Украины, связь с ним была потеряна.

Михаил со своей семьей проживал в городе Чернигове. Михаил был очень аккуратен, и требователен к себе, даже собираясь уезжать в сезон на плоты, всегда одевал выходной свой костюм и рубашку «под галстук». Погиб трагически, случайно – утонул в реке Десне, провалившись под лед у недостроенного нового моста, еще до начала войны. После него остались сын и три дочери, связь с их семьей, семьей бабушки Кати продолжалась у родителей на протяжении долгого времени.

      Осенью в 1943году произошел такой случай: земли Черниговщины были почти освобождены от немецких оккупационных войск, наши ударные части стремительным наступлением, били и гнали врага, оттесняя за Днепр.