С годами пики продаж и востребованность предлагаемых моим отцом услуг и товаров сходили на нет. Технический прогресс не стоит на месте, и чтобы всегда быть на коне, нужно регулярно работать, отслеживать потребности потребителей и периодически менять свою бизнес-пирамиду. Но папа не хотел ничего менять и рассуждал примерно так: «Пусть стало на несколько магазинов меньше. Ничего – нам и так денег хватает. Пусть пришлось распрощаться с лучшими кадрами – незаменимых не бывает». В итоге отец расслабился и большую половину времени проводил дома. Основные задачи и решение вопросов, закупку товаров, переговоры с партнерами он повесил на плечи Олега, а сам прекрасно проводил время в компании своей жены за деликатесами и алкоголем. Так продолжалось примерно год. Безусловно, Олегу и его семье такой подход со стороны моего отца не нравился. Выходило, что Олег вел дела и был этаким мальчиком на побегушках. Папа платил деньги и говорил, что все оплачено – батрачь. Так и разругались. Скандал произошел на мой юбилей – десятилетие. Все, как обычно, изрядно выпили, слово за слово. Жена Олега сообщила о намерении открытия собственного бизнеса. Что папе с его ухудшением дел абсолютно не понравилось. Начались высказывания нелицеприятного характера в адрес друг друга. Говорили все. Говорили многое. А потом Олег с Лидой собрались и уехали. Мама с бабушкой рыдали, папа всех успокаивал, разливая по рюмкам водку. А с утра они обнаружили полпакета соли, рассыпанной на кухне. Конечно же, во всем оказалась виновата соль…

Как раз в это время начался кризис в стране. Сильно взлетел доллар. Фотоуслуги и фототовары сходили на нет. Техника совершенствовалась, и то, что раньше было модно и современно, постепенно сходило на нет. Мой отец это понимал, но цеплялся за свое дело и не хотел совершенствоваться в новых направлениях. Он все чаще оставался дома. Они на пару с мамой выпивали, строили какие-то неосуществимые планы, надеясь на лучшее. Под алкоголем всегда все видится в розовом свете: и вроде проблем нет, а если есть, то незначительные и решаемые. Только захотеть, щелкнуть пальцем, и все будет. Так думал папа. Как же он ошибался.

Примерно спустя год у моего отца осталось две основные точки, где он еще что-то зарабатывал. Но никакие заграницы, деликатесы и бутики в нашей жизни больше не фигурировали. Моя семья ездила на дачу из лета в лето. Остальное время я училась и лечилась. Я частенько болела и ходила то на витаминные уколы, то на физиотерапию со сколиозом спины. То еще куда-то. Мама уже тогда начала сдавать. Мне было 12 лет, когда в декабре был последний день рождения любимой мамы. Она пила каждый день. И мой отец на это смотрел спокойно. Я не понимала, почему. Нет, он любил маму. Но у каждого свои тараканы в голове. Отец не хотел плохого своей жене. Тем более ее смерти. Но он свято верил, что все на свете можно вылечить алкоголем. Больную голову, понос и плохое настроение. Моя мама пила каждый день. Из школы я уже сама добиралась через железнодорожные пути. Моя мама напивалась и просто забывала встречать меня. На последний день рождения любимой мамочки я купила букет цветов, нарисовала открытку и сочинила стихотворение. Придя домой, я увидела все ту же картину: мама пьяная спит в своей комнате, в которой стоял невыносимый запах перегара. Я села на кровать, положила цветы и подарок на пол и стала плакать. Я знала, что моей мамы скоро не будет. Мама проснулась, увидела, что ее дочь плачет. Обняла меня и стала плакать тоже. Мне было противно, что мама снова пьяная, но я нашла в себе силы поздравить ее и прочитать стих. Такой слезливый и душещипательный, что после него маме срочно понадобилось залиться очередной порцией водки. Вечером должна была приехать баба Света, папа решал какие-то свои рабочие дела, еще собиралась зайти Ирина и мамина тетя. Я стала помогать маме собираться. Отвела в душ, накрасила, причесала, приодела. Вечером было море пьяных слез и много алкоголя. Как сейчас помню: мама постоянно просила свою подругу Ирину позаботиться обо мне, потому что мама знала, что скоро умрет.