Черт, Сафин, кончай думать об этом при ней.

Уехал вообще из дома, закрыв на все замки, чтоб не сделать лишнее. Пусть сидит и не показывается на глаза. В ее же интересах стать невидимкой.

– Слушаю.

Ответил не сразу, несколько долгих секунд просто смотрел на телефон. В уютном милом кафе немноголюдно, две молоденькие девушки хихикают и строят глазки. Жизнь продолжается, солнце светит, трава зеленеет, женщины прекрасны, а меня все это не радует.

– Данил, верни девушку, это уже не смешно.

– И мне не до смеха.

– Сафин, это наша война, хотя не понимаю, в чем ты меня обвиняешь. Я делал все, что в моих силах, но снять с тебя обвинения никто не мог. Даже лучший адвокат, который предлагал стороне обвинения немыслимые деньги.

Молчу, до хруста сжимая в руке пластик дешевого сотового телефона. Да, друг, ты сделал все, что в твоих силах, просто дал мне отсидеть почти от звонка до звонка.

– Данил?

– Нет.

– Что нет?

– Я не верну ее, пока она мне не надоест, и я не наиграюсь. Ты же играешь в мою бывшую девушку, все семь лет играешь, а может, и раньше начал, я ведь не знаю. Так вот и я теперь делаю что хочу, считай, она моя дань. Дань для твоего палача.

– Данил, да что такое ты говоришь? Я же все объяснил.

– Считай, что и я все уже сказал. Но вот еще что: у меня есть настоящие документы на мой бизнес, который ты присвоил себе. Вернешь его, вернешь все – получишь обратно девчонку. А если нет, и если тебе плевать на ее судьбу, я отберу все сам, это будет больнее, дольше, но я возьму свое.

– Ты ненормальный.

– И да, я могу подгадить твою репутацию и испортить теневой бизнес с Каримом и его братьями. Думал, блять, я просто так вернусь и буду сидеть в углу и молчать? Нихуя, Слава, так не будет.

Отключился, аккуратно подложив несчастный аппарат на столик, чтоб не зашвырнуть его от злости в стену. Надо учиться держать себя в руках, я уже не зверь в клетке, где рядом со мной такие же, как я, готовые перегрызть глотку и вогнать заточку под ребра.

Надо учиться, жить на свободе трудно, после того как ты несколько лет учился выживать за решеткой. Дам дружку время, но не думаю, что тот прямо сейчас побежит и начнет напрягать адвокатов, чтоб те срочно переоформляли имущество.

Там все долго и больно. Потому что потеряет он ой как много. А в первую очередь свое якобы кристально незапятнанное имя, ведь у Славки всегда были амбиции, он хотел не только денег, а еще и власти.

Именно поэтому терся среди политиков и депутатов, такой белый и пушистый, всегда готовый услужить, открытый парень. Но я-то знаю, как он умеет мстить, запоминая каждый шаг, жест и сказанное в его адрес слово. У него наверняка на каждого чинушу и гандона в погонах есть компромат.

Мстительный, злопамятный сукин сын. Вообще, не понимаю, как столько лет считал его другом, ведь знал, что он такой, и меня все устраивало.

– Извините, можно вас спросить?

Отрываюсь от своих размышлений, рядом стоит одна из тех девушек, что сидели за соседним столиком. Красивая как кукла, нарисованные брови, губы, длинные прямые темно-русые волосы.

Откровенно разглядываю, но ее, видимо, это не смущает, стучу зажигалкой по столу, вот она улыбается, откидывая волосы на спину заигрывая.

– Смотря о чем.

Может, будет предлагать потрахаться? Кто знает, как за семь лет изменилась жизнь на воле, и женщины стали настолько независимы, что сами снимают понравившегося им мужика в кафе?

– Мы просто поспорили с подругой, глупо, наверное.

– Конечно, глупо.

– Что?

– Глупо спорить.

– А, нет, мы так, ни о чем. Но это ведь вас вчера показывали в криминальных новостях?

– Не могу сказать, не смотрю новости. Новости – это все от дьявола.