– Я была в нем. Кормят неплохо.

– Назаров поужинал в одиночестве. Заказал бутылку «Кьянти резерва», но выпил наполовину. Затем, уже из номера, позвонил жене. Она в этот день прилетела с дочерью в Турцию. Есть распечатка разговора.

– Вы его прослушивали?

– Мобильный телефон – обязательно. Это аксиома слежки. Я уверен, Назаров предполагал это, и ждать откровений не приходилось.

– Подожди. А мой телефон сейчас вы тоже прослушиваете?

– Возможно.

– Тебя не поставили в известность?

– Видишь ли, Светлая, у нас многоуровневая система контроля.

– Ну и контора. С кем я связалась.

– В каждой работе есть издержки. Зато теперь мы знаем обо всех звонках шпиона. Назаров поболтал с женой. Они говорили об отелях, о погоде, о питании. Он описал подарок.

– Янтарную лягушку?

– Да. Видимо, Назаров вертел ее в руке, потому что заметил брак и чертыхнулся. Подробностей не сообщил, но явно расстроился. После разговора до утра из номера не выходил и никому больше не звонил.

– Откуда вы знаете? Я не про звонки спрашиваю.

– Во-первых, расспросили портье. Во-вторых, дверь снабжена электронным замком. Карточка-ключ программируется на стойке регистрации, и потом через компьютер можно определить время открытия и закрытия двери. И самое главное – его мобильный телефон. Мы напрягли наших технарей и установили все перемещения Назарова. Если бы он отошел от отеля, телефон переключился бы на другую базовую станцию. Таким образом, было установлено, что в первую ночь Назаров оставался в своем номере.

– Здорово. Большой Брат знает все!

– Если бы. Досье-то пропали. – Кирилл горько вздохнул. – Вот так прошел день второго июля.

– А третьего прилетела я.

– Тем же рейсом, что и Назаров. То есть в середине дня. Но с утра произошел странный инцидент, о котором я уже упомянул.

– Ты не говорил об инциденте.

– Разве? Сейчас ты поймешь, что я имел в виду.

Когда Бред Коннорс был недоволен, он хмурил брови и выпячивал сжатые губы, а если мучился сомнениями, потирал переносицу. Сейчас на лице директора по разведке ЦРУ недобрые чувства дополняли друг друга.

«Ну что тебе еще надо, старый гусь? – мысленно ругался начальник «русского» отдела Фрэнк Рассел, следя за мимикой шефа. – Мы разоблачили российского нелегала, да еще какого! Сорок лет работал у нас под носом, нанес огромный ущерб. А в России получил генеральское звание и звезду Героя. Самое время и нам подумать о наградах».

– Значит, наш агент Механик дал о себе знать спустя семь лет, – словно продолжая внутренние рассуждения, произнес вслух директор по разведке.

– Да, сэр. Воспользовался запасным каналом связи.

– Но это невозможно, – вскинул руки Коннорс. – Русские его ликвидировали!

– А как же письмо, которое мы получили? На нем свежий штемпель, – напомнил об очевидном факте Рассел. – Механик прислал оригинал личного дела глубоко законспирированного шпиона. Это невероятная удача! Такого еще не было.

– Что же получается, семь лет назад русские устроили инсценировку?

– Тела Механика мы не видели. Где захоронен, не знаем. Русские засекретили калининградскую историю самым тщательным образом. В свете новых обстоятельств надо исходить из того, что опытный и предусмотрительный Механик не погиб, а исчез.

– Исчез, – эхом отозвался директор и ухватился за переносицу. – Семь лет молчания… Это много. Если Механика не убили, то арестовали. И тогда полученная информация – это провокация русских.

– С ее помощью мы разоблачили ценного агента. Это факт.

– Кроме своего имени, он ничего не сказал. А если русские разыгрывают гамбит? Пожертвовали больным стариком, чтобы заманить нас в ловушку.