Лицо казалось смутно знакомым, но образ ускользал, никак не желая всплыть в памяти. Ещё от него тянулся к Джастину тонкими нитями магический поток. Он плохо разбирался в этом. Природа одарила его лишь толикой магии огня. Наибольшее, что он мог сделать за годы тренировок, это высечь из пальцев несколько искр, и разжечь с их помощью костёр. Ну и более-менее замечать и различать потоки энергии в окружающей среде.

– Какой прок от владения стихией воды, если я до сих пор так и не смог научиться лечить? – в голосе незнакомца звучала боль. – Аэлдулин, жаль, что мы встретились снова при таких обстоятельствах, по разную сторону баррикад, – парень, сокрушаясь, покачал головой, устроился поудобнее и продолжил с ожесточением тереть себя тряпкой.

Аэлдулин… Да, они определённо были знакомы раньше. Именно так звали Джастина до перехода на тёмную сторону…

– Кто? – еле слышно выдохнул пытающийся перейти в иной мир эльф.

Паренёк невесело рассмеялся, раздражённо откинув от себя угвазданную ткань. Аэлдулин с удивлением заметил немного заострённое ухо. Эльфов Князю Корвосу ещё никогда не удавалось обращать ни в вампиров, ни в Волков.

– Братишка, неужели я успел настолько измениться всего за четыре года? – кровавая пелена в глазах паренька рассеивалась, давая проступить сквозь постепенно бледнеющее алое марево светло-серой, почти белёсой радужке. После того как глаза приобрели обычный вид, парень подмигнул и улыбнулся.

Если бы Аэлдулин мог встать, он бы его сейчас хорошенько отлупил. Почти обескровленное, холодеющее тело отказывалось подчиняться. Стараясь не обращать внимания на боль, он начал безуспешно дёргаться. Видимо, со стороны это выглядело как конвульсии. Он пытался из себя выдавить хоть слово, но от злости и нехватки сил выходило лишь невнятное бульканье.

Сехфир’халлан – младший брат, покрытый позором и изгнанный из Вечного Леса. Аэлдулин единственный поверил тогда в его невиновность. Ошибся?…

– Видимо, теперь-таки узнал… – Сехфир обеспокоенно подскочил, положил Аэлдулину ладонь на грудь. Покалывание от магического потока усилилось. – Хорош дёргаться, силы побереги! Я и так уже битый час от тебя жнецов отгоняю.

«Магия смерти вперемешку с магией воды? Как вообще такое возможно? Видимо, поэтому брату никогда не удавалось лечение», – пронеслась отстранённая мысль.

– Гнида! Своих! Убью, сволочь! – ярость, а, может быть, и колдовство брата придали сил, и Аэлдулин смог прохрипеть ругательства, не прекращая попыток шевелиться.

Глаза Сехфира недобро сверкнули, губы плотно сжались в одну линию. Он резко, но не сильно стукнул по груди Аэлдулина. Этого хватило, чтобы вновь задохнуться от боли и перестать дёргаться.

– Для того чтобы меня убить, тебе самому сначала надо не подохнуть. Если не заметил, у тебя сейчас дырка в животе размером в кулак, – в голосе брата явно слышалась обида. – А чем больше дёргаешься и теряешь силы, тем мне сложнее тебя поддерживать. Неужто так сильно торопишься в Долину Теней? – Сехфир тяжело вздохнул, его руки подрагивали то ли от напряжения, то ли от эмоций. Раньше они могли понимать друг друга с полувзгляда. Сейчас Аэлдулин уже был не уверен в том, что когда-то на самом деле его знал.

Ярость, бушевавшая в душе эльфа, уже стала утихать – её стремительно замещали обида и чувство вины. Когда они прощались, его народ ещё не был втянуты в войну. Аэлдулин всегда верил Сехфиру и поддерживал по мере своих сил. Он сам уговаривал его засунуть стыд и гордыню поглубже, и отправиться к их общему отцу. Эльф не представлял, что всё могло обернуться именно так.