– Не обнаружил, – подтвердил Николай, – потому что все было прибрано.

– А если убийца ничего не искал, то он очень хладнокровен и выдержан. Остаться на месте преступления и ничего не делать – немного странно…

– Мне кажется, что он выпивал, – вдруг догадался Николай, – на кухонной столешнице стояла пустая бутылка виски, а в мойке два стакана. Но отпечатков пальцев не было: ни на бутылке, ни на стаканах, как и на ручке входной двери. Убийца не просто хладнокровный и спокойный, как ты заметил, – он еще и опытная тварь: сам подумай – убил, допил виски, надел ботики и утопал спиной вперед, чтобы никто не сомневался, что кто-то вошел внутрь и не выходил. Местный следком в полном недоумении.

– Следователь Карпов, чтобы не мучиться догадками по поводу направления следов и закрыть дело, высказал предположение, что Алевтина Черногудова убила себя сама, а то, что на орудии убийства не было никаких отпечатков, объяснил предположением, что их могли слизать собаки. Узнав о таком выводе, я и решил приехать. Ведь это мой район… То есть наш. Так что работаем вместе, Коля.

Францев поднялся со своего кресла почти стремительно и выпалил громко:

– Всегда готов!

– Тогда потряси аккуратно эту Варвару-Красу и на своих информаторов надави – пусть побегают: наверняка кто-то что-то знает. Должен знать. Я дело изучал: так вот, в телефоне убитой контактов более трех сотен, и это только те, с кем она общалась довольно часто. А я направляюсь в поселок: у нас там с тобой есть две очень наблюдательные помощницы.

– Люба с Виолеттой? – переспросил Николай. – Но я же с ними беседовал сразу же, и они ничего не знают. Единственное, что может помочь, – то, что именно Люба, которая, как ты помнишь, замужем за банкиром Гуревичем, обнаружила тело.

– Тогда обе, может, и не знали ничего, но, учитывая их активность, могли что-нибудь разведать. Проверь!

Францев кивнул и поинтересовался без всякой надежды:

– Может, пообедаем сначала?

Но, увидев лицо друга, тут же изменил свое предложение:

– Тогда хоть поужинаем у нас?

– Подумаю, – кивнул Павел.

Ничего не сказал больше, повернулся и вышел из кабинета участкового.

«А может, он приехал не по нашему делу, – подумал Николай, – убийство дамы с собачками – прикрытие, чтобы начальство отпустило. Наверняка у него встреча с Мариной [2]. Сколько же длятся их отношения? Года четыре или около того. Неужели на сей раз решили пожениться?»

И он порадовался за друга. Порадовался, разумеется, не потому, что Марина Лужина – богатая женщина, у которой солидный бизнес – крупное мебельное производство, а потому, что Павел и Марина по-настоящему любят друга друга. И то, что они до сих пор не вместе, – досадная и нелепая случайность.

Францев поднялся с кресла, зачем-то погладил кожаную обивку спинки. Покидать теплое помещение не хотелось, но служба есть служба, хотя предстоит заниматься делами, которые не входят в его обязанности участкового, но об этом попросил Павел, а значит, надо помочь ему. И спросить, что у него с Мариной… Как-нибудь тактично, как будто случайно вспомнил.

Участковый зашел в ресторан и оглядел зал. Посмотрел и на огромный пропеллер под потолком, который летом нагонял в зал прохладный воздух. Мимо пробежала молоденькая официантка, Николай сделал попытку остановить ее.

– Девушка!

Та едва остановилась, обернулась на ходу, сказала быстро:

– Я ничего не знаю, я только второй день здесь.

И скрылась в подсобке.

Францев направился к барной стойке, буфетчица стояла спиной к нему, но Николай узнал ее.

– Давно здесь?

Женщина обернулась и постаралась приветливо улыбнуться, продолжая молчать.