– Если позволите мне наглость… – Гийом предложил ей локоть, и они медленно двинулись вдоль улицы.

– Так что же тебе довелось услышать? – спросила девушка через пару минут.

– Признаться, я поначалу пытался запоминать имена, но потом понял, что, к сожалению, память меня подводит… Много разговоров про театры, чьи-то наряды, здоровье какой-то дамы, судя по всему, очень старой… А! Одна девушка утопла. То ли дочь чья-то, то ли внучка. Чуть ранее уехал во Франш-Конте один молодой маркиз, полагают, что бедняжка утопилась с горя, ведь им пророчили брак…

Анна-Мария, видимо, слишком заинтересовавшись рассказом, неловко споткнулась о выбоину мостовой.

Очень жаль, – сказала она через пару мгновений, выдержав равновесие. – Верно, ты слышал, когда будут похороны?

– Пока пытаются найти тело… Она не в Париже утонула. Её меховое пальто и шляпку нашли в реке Эр недалеко от Шартра.

– Грустная история, – равнодушным тоном заметила Анна-Мария. – Благодарю за хорошо выполненное поручение, Гийом. В целом этих новостей мне достаточно.

– Рад служить такой необычной и, к тому же, щедрой женщине, – честно признался тот. – Вы просили даже не спрашивать имени, и я не задаю вопросов, как видите.

– Через пару дней я покину Париж.

– О, миледи хочет развеяться? Вы же не так давно приехали.

– Что ж, значит, так надо.

– Вы вернетесь?

– Не уверена. Но думаю, что нет, – ответила она.

– Отправитесь по реке или, быть может, вам понадобится экипаж?

– Я еще подумаю. Если что, я знаю, где тебя найти, Гийом… А сейчас, пожалуй, поедем к одному человеку.

…

– Сэр, – Геральд робко вошел в гостиную. – Там к вам пришли…

– Какие еще, к чертям, гости?! – заорал в ответ Джордж Беррингтон, топая ногами. – Выпроваживай, я никого не жду!

– Да, но… Там дама… – пробормотал лакей.

Его робость было легко объяснить состоянием баронета, который несколько часов назад вернулся домой в лютом бешенстве, и изрыгал брань, путая при этом английские и французские слова. В основном он ругал себя и какую-то женщину, величая ее преимущественно словами, которые не очень-то применяют в приличном обществе. По обрывкам фраз Геральд понял, что всплыли какие-то письма и доклады, подписанные самим баронетом и могущие стоить ему репутации и карьеры, однако сам он с пеной у рта готов доказывать, что это подлог и его подставили.

Когда на пороге появилась неизвестная женщина под вуалью и сообщила, что хотела бы увидеть сэра Джорджа Беррингтона, верный слуга интуитивно почувствовал, что гостья может иметь прямое отношение к сегодняшнему происшествию, и решился нарушить уединение господина.

– Дама?.. – баронет будто поперхнулся воздухом и напрягся. – Какая?

– Не могу сказать, сэр, она себя не назвала…

– Пусть войдет, – кивнул он и отошел подальше к окну, чтобы обозревать всю гостиную. Ком застрял в горле. Неужели к нему пришла она? Кажется, разгадка этой глупой и странной истории уже близка.

Шелест платья и стук каблуков были уже совсем близко.

– Добрый вечер, сэр Джордж, – голос Анны-Марии вывел его из оцепенения. Но это не была сладкая речь искусительницы или милой кокетки. Девушка говорила в суховатой, немного властной манере с нотой надменности, при этом гордо держа голову. Под краем вуали просматривалась ироничная улыбка, так свойственная победителям.

– Вы! – выдохнул баронет. – Вы! Женщина, чье имя я, как выяснилось, даже не помню. Или – что точнее – не знаю!

– Собственно, это имеет какое-либо значение?

– Значение?! – заорал он. – Кто вы такая?! Зачем вы пришли?! Ходите увидеть, как я застрелюсь?! Не надейтесь!

Анна-Мария чуть пожала плечами:

– Мне не нужна ваша жизнь. Я не считаю, что обладаю правом решать, кому жить, а кому умирать. Я могу распоряжаться в этом отношении только собой. Если вы так хотите застрелиться – то это ваше право, я же надеялась на другой исход разговора.