Небольшой домик, облюбованный техбюро, стоит посреди заваленного самым невероятным хламом пустыря. Как Михал Михалыч ни ругается, Артур и его коллеги продолжают тащить на обнесенный хлипким заборчиком двор все, что только отыщут в путешествиях. Как правило – не от хорошей жизни: по-настоящему ценного в заброшенных городах с каждым днем остается все меньше. Но возвращаться с пустым кузовом как будто неудобно. Вот и тащат барахло, которое к делу пристроишь едва ли… Но выбросить рука не поднимается. Михалыч с подчиненными матерится сквозь зубы, но исправно копается, когда доходят руки, в горах хлама. Ему старые железки выбрасывать тоже жалко. Хотя большая часть притащенного мусора не годится даже на вторсырье.

– Разгрузи в ангар. – Велел Артур подъехавшему автопогрузчику. Робот в ответ многозначительно мигнул зеленым огоньком. Ангаром они прозвали небольшой пристрой к «главному» домику – сюда складывают то, что действительно может пригодиться. И, конечно, продолговатая капсула гравитационной энергобатареи – или, проще говоря, гравитонка – несомненно проходит именно по этому разряду. Сам же «добытчик», окинув взглядом заляпанный по самую крышу жирной аврорианской грязью вездеход, отправился к начальству.

Каковое обнаружилось там, где и всегда. Михалыч восседает за столом в компании с Семеновым. Старая гвардия техбюро – кто бы сомневался! – нависла над столиком с шахматной доской. Рядом с каждым по кружке крепкого чая, а воздух заполнен сигаретным дымом. Эти двое частенько так коротают время, отдыхая от возни со сваленной во дворе рухлядью. Окружающее пространство завалено битой аппаратурой, по полу разбросаны инструменты. На старом письменном столе – коробка консервов и набор мятых пластиковых кружек.

– О, Артурка! Вернулся наконец! Ну, как успехи? – Первым заметил его Семенов.

– Гравитонку привез. Ее уже, наверное, в ангар сгрузили. – Доложился Артур.

– Это где ж ты такую роскошь отыскал, парень?! – Изумился Михал Михалыч. – Неужто мы в Новосимбе такую вещь проворонили?

– Да нет, это я у амеров на обратном пути сторговал. А в Новосимбе пусто, хоть шаром покати.

Город, из которого вывезли все вплоть до пластиковых оконных рам и дверей, производит гнетущее впечатление. Молчаливые пустые коробки покинутых домов медленно зарастают синими цветочками. Кое-где посреди улиц уже тянутся к небу белесые ростки местных «дубов». Пройдет лет пятьдесят – и остатки домов укроет вечная тень аврорианского леса.

– Ну, должно же это было когда-нибудь случиться. – Мрачно кашлянул Семенов. Были времена, он первым приезжал из Новосимбирска на вездеходе, более похожим на цыганскую кибитку: так машина облеплена барахлом, не взятом при первичной эвакуации города. Но те времена давно прошли. Сначала сдался Семенов: конец путешествиям положила больная поясница. А теперь вот и его ровесник Новосимб опустел.

– Хотел бы я знать, где амеры гравитонкой разжиться ухитрились. – пробормотал себе под нос Михалыч. – надо бы серийник проверить, уж не у нас ли они ее утянули…

Артур неожиданно ощутил, как в глубине души поднимается волна обиды за лесных приятелей. Индейцы, конечно, бывают теми еще пройдохами, но до воровства на его памяти не опускались ни разу. Вот только старикам до этого – никакого дела. Им куда важнее, что эти самые амеры когда-то сделали им какую-то гадость. Причем даже не лично им.

– Ничего они не утягивали. А место, где гравитонку нашли, я у них узнал. Так что я туда еще скатаюсь на днях.

О том, что на подстанции он уже побывал, Артур рассказывать не стал. Историю со спасенным котяренком – и встречей с его мамашей – старики, какими бы романтиками ни были, не одобрят. Совсем не одобрят. Место то от Дали достаточно далеко, так что можно не бояться, что кто-то случайно заедет хищникам на обед. Наверное…