– Не понимаю, в чём причина. Почему? – опечаленно говорил папа.

– Может быть, дело совсем не в зеркале? – осмелилась предположить Аня.

– А ведь так и есть! – воодушевилась мама. – Какое бы зеркало мы туда ни повесили, оно всё равно будет устраивать нам сюрпризы.

– Значит, что? – спросил дедушка.

– Прихожая! – догадался Виталик. – У нас бракованная прихожая! Ура!

– Не понимаю твоей радости, – сказала мама.

– Не прихожая, а то место, на котором висит зеркало, – уточнила Аня. – Мы можем перевесить его на стену рядом с ванной. Пап, сможешь глядеться туда?

– Всё что угодно, – пробормотал папа, – лишь бы не этот кошмар.

Так и сделали. Зеркало было перевешено. Но это ничего не дало. Папино отражение по-прежнему искажало действительное положение вещей.

– Теперь-то я начинаю понимать Георгия Вячеславовича, – недовольно ворчала мама. – Вот почему он так быстро отсюда слинял. Толстый плутоватый тихоня! Вот тебе и бухгалтер!

– Что толку вспоминать о нём, – тяжело вздыхал Антон Иванович. – Нужно думать, как жить дальше. Неужели снова переезд?

– Не хотелось бы, – отвечала мама. И тут же, подумав, предложила: – Тоша, а что если тебе вообще никуда не глядеться?

– Как? Предлагаешь мне жить без зеркала?

– Ну да, а что? Подумай, древние кролики вообще не знали, что такое зеркала, и ничего, как-то выживали.

– Поэтому ходили грязные и взлохмаченные. Света, я современный городской житель, я не могу ходить подобно древнему кролику.

– Тогда смотрись в зеркало в гостиной. Оно есть внутри шкафа, на дверце.

– В таком случае, мне придётся перевесить туда пальто и шляпу. А также перенести ботинки.

– Ботинки-то зачем? Ты привык видеть их в зеркале?

– Конечно. Не зря же я всегда любил, чтобы зеркало у нас висело в полный рост. Я должен видеть, как выгляжу. На меня смотрит всё конструкторское бюро плюс директор АО «Мечта». Попробуй только надень что-нибудь не так или не завяжи шнурков. Позор!

А спустя примерно месяц случилось совсем неожиданное. Просто из ряда вон выходящее. Как-то раз, уходя на работу, папа по привычке обернулся к зеркалу и… не увидел там ничего. Голое стекло – и всё. И обои на противоположной стене. Не было только одного: папы. Мама успокоила его и постаралась внушить, что, возможно, это даже к лучшему: папу больше никто не станет отвлекать. Но, покидая дом, папа Кролик от охватившего его волнения еле передвигал ноги.

По дороге на работу он нарочно погляделся в зеркало заднего вида в машине. Отражение смотрело на него как ни в чем не бывало. То же самое он проделал, когда показывал вахтёру на проходной удостоверение работника предприятия: остановился на долю секунды перед застеклённой дверью и увидел свой бледный силуэт. Всё это слегка приободрило его, и он даже заулыбался, но всё равно не покидала мысль: «Куда же делось отражение в прихожей? Неужели я больше никогда не смогу поглядеться на самого себя дома? Странно, очень странно». Так или примерно так думал Антон Иванович, входя в дизайнерский отдел.

Это было просторное помещение с отдельными столами, на которых высились мониторы, с несколькими широкими кульманами, к которым приколоты чертежи, и с многочисленными рулонами бумаги поверх шкафов. Войдя, приветствуя по пути коллег, папа Кролик двинулся к своему столу – самому дальнему, в углу у окошка. Выражение лиц у тех, кто работал с ним, показалось Антону Ивановичу необычным. Они словно бы увидели привидение. Причина стала тут же ясна. За дальним столом у окна сидел Антон Иванович Кролик и раскладывал на мониторе пасьянс. Увидав двойника, папа на миг опешил.

– Что вы тут делаете? – спросил он у самозванца.