Она улыбнулась и обняла его за шею одной рукой, во второй продолжая держать тарелку с драгоценной яичницей.

– Всё будет хорошо, папа, – серьёзно, по-взрослому сказала она.

– Обязательно будет, доченька. Обещаю.

Она оставила тарелку на столе и снова ушла на кухню, сварить кофе. А он метнулся в туалет, склонился над унитазом, сунул два пальца в рот и освободил нутро от только что выпитого стакана водки. Здесь же, в туалете, поклялся жизнью дочери не брать в рот ни капли спиртного до конца своей жизни. Потом вернулся в комнату и с аппетитом проглотил приготовленную маленькой хозяйкой яичницу. Закурив, он неожиданно поймал себя на мысли, что жизнь, в принципе, не такая уж и плохая штука. Ему почему-то вспомнился дед Евсей. Как он там сейчас?..

Прошла злость, прошла жалость к самому себе. Медленно, капля за каплей в сердце вливались надежда и вера в собственные силы. Всё, хватит сопли на кулак мотать, пора брать свою судьбу в оборот.

Завтра же, с самого утра, он возобновит прерванные тренировки по тэквон-до. Он должен быть в прекрасной форме: то, что ему предстояло сделать, требовало мобилизации всех его сил. А осенью, Бог даст, он подтвердит своё право на обладание чёрным поясом.

Утром, в половине шестого, он был уже на ногах. Облачился в спортивный костюм, выскочил из дома и лёгкой рысцой сделал три круга вокруг местного стадиона. В конце дистанции он буквально валился с ног: сказалось длительное отсутствие систематических тренировок. «Ну ничего, – подбадривал он себя, стиснув зубы и обливаясь потом, – я ещё своё наверстаю. Неделя-другая, и я снова войду в привычную форму. А уж тогда мы посмотрим, кто кого. Ничего!» Он вернулся домой и продолжил занятия на тренажёрах, которыми обзавёлся года три назад, когда он усиленно готовился к сдаче на чёрный пояс. В восемь он закончил тренировку, принял душ и с чувством выполненного долга отправился на кухню, готовить завтрак. Однако он опоздал: на кухне уже хозяйничала Катюша. Таинственно улыбнувшись, она попросила его не мешать, а то, не дай Бог, подгорит её фирменное блюдо. И вообще, добавила она серьёзно, мужчинам делать на кухне нечего. Он улыбнулся в ответ и поспешно ретировался.

Пока Катюша громыхала посудой на кухне, готовя своё «фирменное блюдо», Сергей расположился в кресле и предался невесёлым думам. Сегодня воскресенье, впереди – целый день, и у него было достаточно времени, чтобы как следует всё обдумать, всё взвесить, разложить по полочкам. Из всех стоявших перед ним проблем он выделил три основные. Во-первых, Лариса. После вчерашнего объяснения с женой и своим бывшим другом проблема рухнувшей семейной жизни казалась Сергею наиболее важной и требующей безотлагательного решения, однако, поразмыслив, он решил, что ставить точки над «i» в истории с Ларисой, пожалуй, ещё рано. В конце концов, если не оправдывать, то понять её всё-таки можно. Он бесследно исчез, его не было около года – что ей оставалось делать? Ждать? Надеяться? На что? Целый год она не получала от него никаких известий: ни одной весточки, ни единого телефонного звонка. Что она должна была думать? А ждут… ждут только в красивых романах и слезливых мелодрамах. Нет, в жизни всё иначе.

И всё-таки ему было обидно. Так обидно, что порой неудержимо хотелось выть и долбить кулаками в стену – до крови, до вывихнутых суставов, до переломанных пальцев.

Он всё ещё любил её. И будет любить всегда – он понял это только что, неожиданно для самого себя, сидя в этом кресле. Наверное, чтобы понять это, требовалось пройти через такую вот банальную, слишком банальную историю, имя которой – измена. Что ж, порой несчастье на многое открывает глаза, обостряет зрение, обнажает чувства, смывает накипь благополучия и обыденности с сердца человека. Человек прозревает. Учится читать в душах людей. Учится читать в своей собственной душе.