– А вы, мистер З… ед, с нами разве не пойдете? – поинтересовался Лис, как бы невзначай «споткнувшись» при произношении имени нашего провожатого.

– Нет, – строго ответил тот. – Моя работа окончена.

– А если мы свернем куда-нибудь не туда?

Надзиратель чуть улыбнулся – впервые за все время. И улыбка получилась совсем уж натужной, если не сказать жалкой.

– Теперь у вас только один путь, – спустя паузу сказал он. И остановился.

Дверь в конце проулка с тихим шумом поднялась, на нас дыхнула темнота, которая быстро рассеялась. За дверью нас ждал другой коридор, только более узкий и прижатый сверху потолком с редкими светильниками.

– Всего хорошего, – снова произнес мистер Зед и добавил. – Желаю удачи.

Олуш вошел в помещение первым, за ним последовал Лис, потом Линк, а затем и что-то недовольно бубнящий под нос Ханжа. Я зашел последним. Как только переступил черту, отделяющую помещение от внешнего мира, я почему-то обернулся. Но оглядеть надзирателя уже не успел – дверная пластина с тихим шелестом вернулась на свое прежнее место. И настала полная тишина, словно внешний мир резко исчез.

– И как это понимать? Нас заперли? – спросил Ханжа, и его голос запрыгал по гладким стенам, уносясь вглубь коридора.

– Если есть дорога вперед, значит, не заперли, – произнес Линк, кивнув в сторону единственно возможного пути. Но шагать по нему он, по-видимому, не решался, но начал осматриваться.

– Вот же дерьмо, – бросил Лис и поморщился. – Так и думал, что этот молчун выкинет под конец какую-нибудь дрянь.

– Нам конец, – выдал Ханжа. – Точно говорю, конец.

Я же с удивлением для себя ощутил необычайный прилив сил. Наконец-то за последние восемь лет со мной начало происходить что-то действительно интересное. В тюрьме мне остро не хватало всякого рода впечатлений, может, поэтому я и задевал охранников, в надежде, что когда-нибудь они закроют глаза на наш уговор с Картером и попытаются «проучить» меня. Не считая недавнего инцидента с Носорогом, ничего подобного за все годы моего заключения так и не произошло.

– Утрите сопли и возьмите яйца в руки, – сказал я и уверенно зашагал по коридору, по пути растолкав заключенных. Через плечо бросил: – Пошли.

– А ты что, типа самый умный? – фыркнул Ханжа. – Лично я и шагу не сделаю, пока не пойму, что здесь происходит.

Остальные же молча последовали за мной. Лис обозвал Ханжу говорящей задницей, а Олуш громко захохотал.

Коридор начал петлять, потом – сужаться. Потолочные светильники стали как будто ниже, да и вообще во мне впервые в жизни закопошился какой-то клаустрофобный паразит. Никогда за собой подобного не замечал.

– Эй, мужики, подождите, – раздался позади голос Ханжи, после чего послышались тяжелые шаги.

– И минуты не прошло, – усмехнулся Лис.

– Наверное, штаны уже успел обделать, – добавил Олуш.

Скорости я не сбавил, поэтому заключенному пришлось нас догонять самому.

Через полминуты коридор резко оборвался, и мы вышли в просторный округлый зал с высоким потолком и гладкими стенами, обитыми стальными листами с заклепками. Все это чем-то напоминало огромную арену, на которой ведутся показательные бои.

– Камеры… датчики… сенсоры… они здесь повсюду, – вполголоса проговорил Линк, прищурено озираясь.

– И как ты это понял? Задницей почувствовал? – спросил Коннор.

– Это ты любишь задницей чувствовать всю прелесть тюремного заключения. А чтобы понять, что за тобой наблюдают, нужно быть всего лишь немного внимательнее.

– За нами наблюдают, это точно. Я так и думал, – сказал Ханжа. – И что им от нас нужно?

Сзади резко зашумело, и проем, из которого мы вышли, накрыло тяжелой металлической пластиной.