– Горе-то какое, госпожа Груханир? Я их простила, а они снова за старое? –кончиком платка утерла несуществующую слезинку, наблюдая за побледневшей экономкой. – Какой позор!

– Завтра на рынке узнают, послезавтра весь город знать будет, – подтвердила довольная Тирза. – Никуда им больше не устроиться!

А главное, что? Что я тут совершенно не при чем!

Я милосердная и добрая хозяйка, об этом тоже будет знать весь город. Мирко только кивнул, услышав, о чем надо завтра рассказать соседям, друзьям и всем, кто захочет слушать. Мне нужны будут новые слуги.

Совершенно плевать, что экономка трудится тут пятнадцать лет и помнит отца барона. За эти годы она своровала столько, что хватит на приличный дом в столице и спокойную старость. А если бы не воровала, то на дом, но в провинции, уж точно голодать не пришлось бы! Меру знать надо.

– Дорогая? – барон появился запыленным и усталым, когда я сидела над планом поместья с садовником. Господин Тотамаль оказался знающим человеком, и ужасно обрадовался, что я отличаю ампельную петунью от прямостоящей, а герберу от ромашки.

Дача! Юлькина мама обожала цветы, выписывала все самое редкое и красивое, и росло у нее все, как на дрожжах. Садовник потер руки, и мы добрых два часа ссорились, рисуя новый план будущего сада и палисадника. Сломали несколько карандашей, испортили стопку бумаги, но глаза садовника блестели азартом. Таких безумных идей он не ожидал от молодой баронессы. Тут безумных, а у нас вполне обычных: альпийская горка, рокарий, многоуровневые клумбы непрерывного цветения, хвойники, водоемы с нимфеями в больших чашах, скамьи вокруг дерева.

– Мой дорогой супруг! – я радостно улыбнулась.

– Что ты делаешь?

– Мы с господином Тотамалем планируем разбивку участка, – ответила я.

– С прибытием, господин барон, – поклонился садовник. – Госпожа полна оригинальными идеями!

– Идеи – это хорошо, – безучастно ответил барон, даже не посмотрев на планы.

Садовник быстренько ретировался.

– Ты издеваеш-шься над слугами? – прошипел барон. – До садовника дошла?

Я моргнула. Какая муха его укусила?

Империя нанесла первый удар, поняла по злорадной ухмылке экономки. Или встретила прямо у конюшни, или написала донос. Я-то даже не спросила, куда и зачем уехал благоверный, не путается под ногами, и ладно.

– В кабинет, – скомандовала непреклонным тоном и пошла первая.

Завороженный моей уверенностью, барон послушно пошел в кабинет. Я заботливо его усадила за стол и вынула полицейский отчет, свой отчет и встала за плечом мужа, готовая давать объяснения.

– Это невозможно! – заявил муж, заглянув в бумаги. – Клевета! Госпожа Груханир служит нашей семье пятнадцать лет!

– Она служит своей семье, – уточнила я. – Они купили год назад трехэтажный дом на центральной улице, сын заплатил взнос в гильдию и стал мастером, открыл собственную лавку, внук учится в лучшей частной школе города, в приданое дочери определено пятнадцать тысяч солидов. У них в доме работают пятеро слуг. Не слишком ли жирно?

– Но…

– Не верите мне, почитайте показания кухарки и ее помощниц. Три четверти содержания на дом попросту разворовывалось, остальным кое-как латались дыры. Еще вопрос, кто издевается над слугами! Позвать Недду, посудомойку? Или младшую горничную Тиссу? Чтоб они рассказала об оплеухах, пинках, плевках и вытасканных у них волосах? Да у вас в доме форменная дедовщина творилась!

– Что? – изумился барон.

– Унижение слабых, несправедливость, жестокость, беззаконие!

– И что мне делать? Госпожа Груханир служит мне…

– Она злобная мегера, воровка и лгунья! Это она вас вызвала? Побоялась отправиться в тюрьму за своими подельницами? Читайте, ваша милость!