– Вы очень вовремя, заодно и развод отметим, – мило улыбнулась Юлька.

– Правильно понимаю, он весь отпуск тут собрался торчать? – прошипела я углом рта. – На нашей шее и совершенно безвозмездно?

Нам обеим высокий кудрявый блондин не понравился. Юльке напоминал Толика. Я в принципе не доверяла красивым мужикам. Мне в них нереальность чудилась. Посмотреть красиво, а трогать руками или отношения заводить – не-не, ищите более отважную девушку! Документы бы еще у красавчика проверить, но как? Придумали тут уже удостоверения личности или нет?

Мы гостя накормили (не звери же мы, человека с дороги не покормить), напоили, дали адрес барона в городе и помахали белыми платками вслед коню.

– Зуб даю, вернется, – мрачно предрекла Юлька.

– Зуб беру, не сомневаюсь! – отозвалась я.

Зачем барону свидетель его морального разложения? Меня другое тревожило: то, что он Матсин. Не назначит ли суд его опекуном имения? Я-то после развода, скорее всего, верну девичью фамилию (узнать бы еще, какую), а он урожденный Матсин.

Мы нисколько не удивились, когда кузен вернулся поздно вечером, старательно имитируя неловкость и нежелание нас беспокоить.

– Черт бы подрал эти светские условности, дома бы я его живо наладила из дома, – злилась Юлька.

– Улыбаемся и машем, то есть врем, что он нам нисколько не помешает, никакого урона чести не нанесет, и вообще, мы всю жизнь мечтали его увидеть!

Экономка спросила, не увеличить ли поставки мяса и рыбы, раз у нас гость.

– Ни за что! – взвилась Юлька.

Я ее вполне одобряла, мы только что выписали дорогущее алхимическое оборудование для лаборатории, нам лишние расходы совсем ни к чему были. Да, алхимическое! Зельеварное оборудование было, алхимическое было, а химического не было! Ни обратных холодильников, ни ректификационных колонок, ни колб, ни реторт, ни пробирок, ни мерных пипеток с грушей наверху. В котелках варить пришлось, а отмерять сырье ложкой!

– Овсянка! Горох, фасоль, пшено, капуста, – перечислила Юлька. – То же, что и сами едим, то и ему подавать будем. Захочет разносолов, пусть в городе питается за свой счет. Нечего подагру наедать!

Эльвира вытаращила глаза.

– Подагра – болезнь богатых людей, – пояснила я экономке. – От неумеренного потребления дичи, копченостей, пряных колбас, паштетов, окороков и прочего мясного великолепия. Избыток белка вреден!

– Да вроде белок не едят, – запуталась экономка.

– Не едят, и мы не будем, – успокоила ее. – Все хорошо, Эльвира, не надо деликатесами баловать шпиона мужа. Наверняка захочет себе отгрести баронство.

– Слушай, а ты уверена, что суд оставит баронство тебе?

– Я вроде как беременна, значит, наследник будет, а барон сам виноват, что дал повод. Стряпчий уверяет, что добьется решения в нашу пользу. И граф Рулли нас поддержит, а он тут главный сеньор провинции.

– А если нет? Если после развода граф тебя попросит на выход?

– Не попросит, до рождения малыша точно. У нас восемь месяцев еще есть. А потом подстелим соломки, как обычно. С деньгами везде устроиться можно.

– Две девушки с деньгами в темном лесу – славная добыча!

Я упокоила подругу. Переводные векселя тут уже придумали, в самом деле, путешествовать с сундуком денег слишком глупо и безалаберно. Зачем вводить людей в грех? А вот сдать сумму в банк, и получить деньги по векселю в любом крупном городе – вполне реальная возможность. Так поступали и знать, и торговцы, и даже зажиточные крестьяне. Купим место в торговом караване с охраной и надежным проводником, спокойно уедем, если нас попросят из баронства.

– А тебя отцу не отдадут?

Я задумалась. Вернуть в семью могли, но отцу я точно не нужна. Посылать за мной он никого не станет и денег на дорогу не пришлет.