Дед стоял посреди двора и что – то мешал в огромном рыже – медном тазу, крепко установленном на самодельный очаг белой выструганной палкой. Аля подскочила к деду, и увидела тарелку полную пышной розовой пены.

– Ух! Вишневое. Мое любимое!

Дед дал ей ложку и она, зачерпнув пополнее, засунула ее в рот.

– Вот, коза ведь этакая. Сейчас вот нахватает мынтриков, вечерять с нами не пидэт.

Баба Пелагея стояла сзади и укоризненно качала головой, уперев руки в боки. Большая, в темном платье до пят, в черном фартуке, в платке, повязанном назад так, что он опускался до самых бровей, она казалась суровой. Но Аля то знала…