«Это не он, и меня это не касается», – как мантру, мысленно повторяла она. Ей даже удалось немного себя убедить: волнение постепенно улеглось, к ней снова вернулись решительность и уверенность в себе. Да, она делает это для собственного спасения и по-другому поступить не имеет права.

Внезапно гнетущая тишина разбилась вдребезги от телефонного звонка, ворвавшегося в притихший и словно растерявшийся от случившейся беды дом.

Алла с ужасом смотрела на труп, из кармана пиджака которого раздавались трели, напоминающие перезвон колоколов, и, казалось, что он никогда не закончится. Какая-нибудь романтическая особа непременно бы решила в этот момент, что колокола звонят по ней. Но только не Алла.

Она наклонилась и, пошарив в кармане, вытащила мобильник. Звонила мать Макса. Если не принять меры, она снова будет названивать, а завтра примется за поиски сына. Но это будет завтра, а сегодня – если его матушка, конечно, не окажется умнее, – ей предстоит бессонная ночь.

Телефон снова ожил. «Вот ведь карга старая! – злилась Алла. – Да спи же уже, ночь глубокая на дворе! Сыну почти сорок, а ты его все пасешь, как маленького телка. Не подумала о том, что он может лежать в постели с женщиной? Голову же тоже надо иногда использовать, не только любящее сердце!»

И телефон замолк. Видимо, «карга старая» решила сделать послабление своему великовозрастному сыночку.

Может, нужно хотя бы СМС-сообщение послать от имени Марка? Ни в коем случае! Тогда будет легко установить место, откуда оно пришло. Даже отключить телефон пока невозможно, чтобы не засветить свой дом.

А если старуха и побежит в полицию из-за того, что ее сыночек не пришел ночевать и вовремя не отзвонился, то только утром. К тому же Алла прекрасно знает, как к этому отнесется полиция. Так что у нее есть хотя бы время до обеда, чтобы избавиться от телефона.

Порывшись в карманах, нашла паспорт Макса, банковскую карту, кожаный портмоне, связку ключей, видимо, от квартиры и гаража, сняла с руки дорогущие часы. А где же ключи от машины? Наверное, оставил в зажигании, чтобы сразу же уехать.

Что-то Алла все-таки не довела до ума. Ну, конечно же, нужен контрольный выстрел в голову, чтобы наверняка убедиться, что человек мертв! Так делают все киллеры. Наверное.

Она поднялась в спальню и достала из сейфа служебное оружие. Прежде ей стрелять в кого-то не приходилось. Не было надобности. Теперь надобность появилась. Алла вытащила из кобуры пистолет. Холодная сталь словно обожгла руки, и она засунула его обратно.

Откуда этот страх? Стрелять-то надо в уже мертвое тело. Если ужас берет сейчас, то как она собиралась палить в живого человека, если бы появилась нужда? Вот и следует потренироваться на трупе, пока есть возможность. Снова достала пистолет, сняла с предохранителя, взвела курок и направилась к телу. Ей казалось, что она что-то делает не так. Но сил не оставалось даже на выстрел, а не то что на разборку всевозможных правил пользования пистолетом.

Держа в вытянутой руке оружие и цепляясь другой за перила, осторожно сошла вниз, опасаясь споткнуться, упасть и случайно пристрелить себя. После удачного спуска осталось только поднести пистолет к голове трупа и выстрелить. Но как решиться?

По щекам потекли непрошеные слезы, заливая глаза и размывая видимость. Опустившись перед трупом на колени, ослабила ремень, на мгновение приоткрыла бледное осунувшееся лицо и тут же уперла дуло пистолета в лоб между глаз. Отвернувшись, зажмурилась и нажала на спусковой крючок.

Выстрел прозвучал так громко, что Алла выронила пистолет и опрометью кинулась наверх, в спальню. Упав на кровать, наконец дала волю слезам. Ее трясло словно в лихорадке, и она поняла, что если не примет меры, сердце ее не выдержит.