В то время как папочка заключает многомиллионный контракт, а мамочка жалуется маникюрше на свою скучную жизнь. Наступила ночь, он снова в «Забитом ягненке» в окружении себе подобных. Официант, двойной виски повторить, завязывается спор между друзьями, через минуту он уже в своем феррари дает по газам, впереди светили ярко фонари, мысли и чувства обострились, он не успел дать по тормозам, четверть минуты машина сгорает в ярком пламени. Выживших нет. Так и одерживает свою легкую победу дьявол. Папенькины сынки, прожигатели жизни, забери у них все, они даже не смогут думать самостоятельно. Такие привыкли, что за них подумают родители. Вы попали в мир взрослых детей. Это будущее, которого с такими нет. Однако за державу обидно! Правильно когда-то сказали: первое поколение зарабатывает, второе копит, третье транжирит, четвертое идет на завод. От сансары не куда не убежать, не уплыть, не раствориться. Наступило утро, Wall Street[4] гудит, пора нести в редакцию мою статью.

50-е, 60-е, 40-е – время вечной музыки.

Она до сих пор играет в сердце.

Она причина ностальгии, нечто возвышенное и прекрасное.

Оркестр начинает играть!

Слышен треск моего любимого винила. Оркестр играет фокстрот. За окном медленно поднимается солнце, черный крепкий бодрит на весь день. Важный день, день премьеры спектакля, а значит, нужно сделать больше, чем можешь, удивить самого себя, и тогда зал будет аплодировать тебе стоя. Самый напряженный момент – это последний прогон перед выходом к зрителю. Наступает время для отдыха, кофе, мыслей, бессмысленных переживаний. В 19:00 занавес поднимается, мэтры идеальной игры выходят на сцену. В зале медленно уходит свет, зритель замирает в ожидании. Мэтры видят, как зрители в искренних эмоциях, с широкими улыбками на лице восхищаются красивой игрой. Каждого зрителя переполняют разные чувства к увиденному, происходит обмен энергиями, всплеск адреналина с обеих сторон. Просто непередаваемое ощущение, это реально нужно испытать самому. Свет, мэтры вышли на поклон, партер аплодирует стоя, море цветов. Премьера состоялась. Актеры уходят, оркестр медленно, все тише и тише прекращает играть. Занавес опустился. За кулисами до последнего слышатся аплодисменты. Все радостные, с кучей эмоций и испытывающие удовольствие от происходящего, бегут домой, кто-то отъезжает на такси, кто-то заходит в метро, кто-то прыгает в автобус, а некоторые переулком не спеша идут домой. Чистые пруды, тот самый телеграфный переулок, супружеская пара заходит в коммунальную квартиру на первом этаже старинного особняка Меньшикова, в то время как актеры поднимают бокалы с шампанским за успех. И этот звон еще будет слышен долго. Полночь, порция барбадосского рома действует на меня как снотворное после выхода к зрителю. Я испытываю восторг, что зрителю нравится моя игра, что принимает такую меня. Заснула под свой любимый треск винила. Следующий день для мэтров – день отдыха и принятия самого себя, принятия реального мира. Спокойного отдыха, чтобы снова и снова радовать зрителя. Как всегда, чашечка горячего кофе остывала на моем столе.

Кто слишком много обещает, тот обязательно предаст…

© Аль Капоне

Наступило 12 апреля 2013 года, время шло к полудню, лифт поднял ее на 10 этаж, она позвонила в 135 квартиру. Ей открыл дверь молодой голубоглазый блондин. Его звали Миро, потом в коридоре появился сиамский кот по имени Барон. Она прошла в комнату, где они решили посмотреть фильм, в этой комнате были обои салатового оттенка и такого же оттенка шторы, деревянная мебель цвета ольхи, гобеленовое покрывало на кровати, в аквариуме плавали рыбки. Комната была очень гармоничная, она очень напоминала ей ее собственную. Пока шел фильм, она зрительно дальше изучала комнату, в ней было много цветов, относящихся к семейству папоротниковых, компьютерный стол с надстройкой стоял в том же углу, как и у нее. Вы скажете, совпадение, стечение обстоятельств, но… Почему-то она начала рассматривать его правую руку и увидела родинки, которые четко выписывали букву «Л». Первая буква ее имени – Лора. Дальше она посмотрела на его ладони, и внимание у нее упало на линию судьбы, она была точь-в-точь, как на ее руке.