Пайки и картриджи к пищевым комбайнам, Гиза предложила просто свалить в одну кучу на земле, даже не прибегая к переработке, объяснив это тем, что на её складах хранится огромное количество запасов в герметичных упаковках и с правильным режимом хранения.

А вот под спиртное, Пашка выделил отдельный закуток. Узкий и очень длинный пустующий склад, со стеллажами по обеим стенам. Ну, нравилась ему затея винного погреба, со спиртным, бутылочка которого может стоить несколько миллионов.

Всё, что в итоге останется на земле, будет нещадно резаться на куски и отправляться в деструкторы, и перерабатываться во что-то полезное и необходимое.

Ближе к обеду появился Валлариан, высоко оценил планирование, заявив, что чёткий план залог успеха. Коротенько рассказал, как провёл Вира через блокпосты под антигравом, и предупредил, что к вечеру, Павла посетит гость. В очередной раз обратил внимание на то, что Павлу не хватает помощников, и пора выводить работы на новый уровень, так что бы парень занимался общим руководством и планированием.

За обедом, Валлариан, ещё раз, но уже для всех, всё так же кратко, рассказал как Вир и Эра миновали дорогу антиграва, посетовал на безудержный энтузиазм Павла, и ангажировал Валерию на послеобеденное время. Появившийся в обеденном зале профессор, как всегда, облачённый в медицинский халат, пригласил Лиллиан, проследовать после трапезы в алтарь, для закрепления и проверки медицинских навыков.

Павел обратил внимание, что восстановленный им сельскохозяйственный робот, натаскал грунта уже как минимум, на пятую часть лужайки. Теперь, поверхность пола приятно чернела, пахла чернозёмом. Слегка сыроватый, травяной запах.

Лера и Валлариан вошли в кабину лифта, на стене которого возник контур растопыренной человеческой пятерни.

– Приложи ладонь. – попросил Валлариан. – Мы отправляемся в ковчег.

Лера дотронулась до изображения, но к её удивлению, лифт даже не дрогнул, а лишь тут же распахнул двери. Гости оказались в огромном, гулком, словно тоннель, помещении, приглушённое освещение которого, скрывали истинную высоту потолка. Стен, впрочем, тоже не было видно. На сколько хватало зрения, стояли высокие, цвета графита столбы, унизанные стеклянными шарами, с подсвеченной жидкостью. Внутри шаров, плавало нечто, напоминающее уродливую рыбу. Шаров было столько, что столбы походили на кукурузный початок, плотно облепленный зёрнами.

– Что это? – спросила Лера.

– Ковчег. Здесь мы собрали все образцы жизни, обитавшей когда-то на этой планете. Каждый шар содержит эмбрион, ждущий команды к продолжению развития.

– А разве можно, поддерживать паузу эмбрионального развития столь длительное время?

– Здесь можно. Каждый шар, это стазисная капсула, внутри которой время не существует. Эти эмбрионы будут жизнеспособны и через миллиард лет.

– А с людьми, такие капсулы тут есть?

– С людьми, нет, но для людей, есть.

– Как вообще такое возможно? – продолжала удивляться Лера, разворачивая бейсболку козырьком назад.

– Возможно что?

– Ну, вот это, когда время перестаёт существовать.

– На самом деле, всё очень не просто, и я мог бы попробовать объяснить тебе, о том, что времени не существует вовсе, но ты меня не поймёшь. Расы, последовавшие после нас и Камран, уже не были способны осознать это. Потому, постараюсь объяснить на пальцах. Находясь в стазисе, время не существует только для тебя, снаружи, оно сохраняет своё размеренное течение. Ты ведь имеешь уже представление, как работают капсулы гибернации?

– Ну, так, в общих чертах. – призналась Валерия.

– По своей сути, это консервация тела и сознания. Жидкости в организме, включая кровь и лимфу, заменяются специальным гелем, который, оставаясь жидким, замораживает тело, продолжая питать его всем необходимым. Таким образом, разумный в состоянии пробыть в гибернации сотню лет, состарившись всего на пару. – Валлариан глянул на девушку, желая убедиться, что слова его, ей понятны. – Стазис, не хранит тело. Он как утилизатор. Но прежде чем разобрать тело на элементарные частицы, происходит запись всех данных. Точнейшее расположение всех атомов, их состояние и даже направление движения каждого электрона. Считывается вся память, как сознательная, так и подсознательная. Разумный словно оцифровывается в квантовом поле. Его существование встаёт на паузу, которую сам разумный никак не ощущает. В нужный момент, запускается обратный процесс, и разумный восстанавливается из поля, в привычной ему, физической форме. Ну, или не в физической, как в моём случае.