Обе девушки затаив дыхания, смотрели на герцога. Тот не замедлил закончить.

– Я клянусь сделать всё возможное, дабы соединить два любящих сердца.

– Кузен, брат – два голоса, один радостный, другой счастливый, раздались одновременно.

– И начну действовать немедленно – с загадочной улыбкой на устах, герцог поднялся со своего места.

– Что вы намерены сделать? – живо спросила Мария.

Предложить руку моей кузины, счастливцу, которого я видел не более как час назад. Он стоял на корме и вглядывался в горизонт. Вероятно, разглядывая образ кузины в причудливых облаках.

– Королева не позволит – упавшим голосом вымолвила Мирианда, – благодарю вас, но….

Герцог Барский с необычайной пылкостью перебил кузину.

– Уж не думаете ли вы кузина, что я не смогу убедить собственную мать? Надейтесь, ибо я дал вам слово и сделаю всё, для того чтобы ваша мечта сбылась.

С этими словами герцог покинул каюту, оставив бедную Мирианду в состоянии близкого, к полному отчаянию и робкой надежде.

Видя по лицу кузины, как она переживает происходящее, Мария постаралась приложить все усилия к тому, чтобы успокоить её. Они провели два часа в душевной беседе, в которой слышались попеременно, то возгласы отчаяния, то шёпот надежды, то смех счастья.

Когда герцог Барский возвратился, на нём не было лица. Чрезвычайная бледность покрывала каждую его чёрточку.

– Королева отказала? – казалось, обе девушки высказали этот вопрос, хотя слетел он с губ Марии.

– Согласилась! – негромко ответил герцог и не выдержав взорвался, – он отказался, это ничтожество…отказался. Подумать только, он посмел отказаться от партии, которая сделала бы честь любому, включая принцев крови, а этот наглый выскочка посмел отказаться. Мне вначале показалось, что я ослышался. По моему мнению, этот дворянишка, должен был прыгать от радости, и я решил ещё раз объяснить, что ему предлагаю, так он и слушать не стал. И не только отверг твою руку кузина, но и сделал это с таким видом, будто он по меньшей мере ровня нам… выскочка, негодяй… так оскорбить… я научу вежливости этого изнеженного молокососа. Да, научу…

Мирианда, не став дальше слушать, бросилась вон из каюты.

– Мирианда – окликнула, было, её Мария, но та уже выбежала на палубу.

Мирианда сразу увидела предмет своих вожделений. Санито де Миран, стоял на корме и вглядывался в горизонт.

С замирающим сердцем и бурно вздымающей грудью, Мирианда остановилась в нескольких шагов позади него. Санито де Миран, был немного выше среднего роста и на редкость хорошее сложён. Это было заметно по статной фигуре, которую плотно облегала, не богатая, но опрятная одежда. Поперёк спины вилась перевязь, на которой висела шпага. Мирианда задержала взгляд на длинных волосах, которые доходили ему до плеч и скатываясь волнами, закрывали затылок. У Мирианды сердце заныло. Вот он здесь такой близкий и в то же время такой чужой.

Словно почувствовав её, незнакомец обернулся.

Да… нетрудно было понять Мирианду, ибо незнакомец обладал такой красотой и физической притягательностью, что мог кого угодно влюбить в себя, при этом, не прикладывая ни малейших усилий. Глубокая печать грусти, отражённая на его лице, застывшая в его светло зелёных глазах, придавала ему некую таинственность и особое очарование.

При виде Мирианды, Санито де Миран, легко поклонился. Когда он выпрямился, на его лице мелькнула тень отчуждения, которая не укрылась от Мирианды.

– О, прошу вас сеньор, – голос Мирианды слегка дрожал, когда она заговорила с тем, кто стал для неё дороже самой жизни, – прошу вас, не принимайте мою настойчивость за попытку навязать вам что-либо. Я пришла единственно из-за того, чтобы попросить прощения за моего кузена. Прежде, чем предлагать мою руку, следовало спросить вас, какие чувства… – у Мирианды, словно комок застрял в горле при этих словах, но она справилась с собой ценой огромных усилий и продолжала почти ровным голосом, – какие чувства испытываете по отношению ко мне – вы. Простите ещё раз и позвольте надеяться, что у вас не останется по отношению к нам, неприязни или неловкости.