Совершенно опустошенная Настя вернулась к себе в палату. В тот же день она уехала из больницы под подписку, что не имеет претензий к врачам. Романа она больше не видела. Судьба одно отнимает, другое дает. А Насте действительно было чем заняться.

Она сняла жилье на другом конце посёлка, подальше от Романа. Прошло несколько месяцев, за которые она успела сделать столько, сколько и за всю жизнь не делала. Она давала показания следователю. Ей пришлось пройти генетическую экспертизу. Было установлено, что Михаил Сорокин являлся ее отцом, и, значит, она тоже может претендовать на наследство. Настя сделала это больше для Сергея. Она хотела на правах старшей сестры оставить его жить в доме при себе, чтобы его жизнь не изменилась.

Горничные Марина и Ольга по-прежнему работали у нее в доме, а сама Настя пыталась разобраться в этом большом хозяйстве. Денег на жизнь ей хватало. Только нового садовника Настя пока не нашла, и сад потихоньку приходил в запустение, требуя мужских рук. Она всё время вспоминала Романа и плакала по ночам. Но старалась держать себя в руках, понимая, что он имеет право на свое счастье. А это счастье она увидела в его глазах, когда он смотрел на своего сына. Да и жена у него, действительно, была очень красивая, люди не врали.

Не обошлось и без неприятностей: ночью сгорел дотла дом Романа. Обнаружили следы поджога, но кто это сделал, не нашли. Только Ольга совершенно серьезно заявила:

– Это Ленкиных рук дело. Сто процентов, говорю! Чтобы уж все пути Ромке отрезать, эта та еще стерва. Теперь он от нее никуда не денется.

– Нельзя так, не доказано же, – одернула ее Настя. – Они же в разводе!

– В разводе-то в разводе, а живут вместе. Она потаскалась по другим мужикам, наверное, лучше не нашла. Да и сын у них общий, Роман его очень любит. Вот Ленка к нему опять и прибилась. Почему хорошему парню такая стерва досталась?

Выпал первый снег, зима уже давала знать, что вступает в права минимум на четыре месяца. Настя как-то прошла мимо сгоревшего дома Романа, и сердце ее сжалось. Она вспомнила, как была счастлива с ним.

– Ты для меня всегда останешься моим героем, – вздохнула Настя, – моей любовью…

Она направлялась на автобусную остановку. И не поверила своим глазам, когда на дороге увидела знакомую мужскую фигуру. Роман вел за руку сына. Они шли медленно, Роман вез большой чемодан на колесиках, ребенок тёр глаза и зевал.

– Рома… – ахнула Настя.

– Настя, – остановился он.

– Рома, ты как? Выздоровел? Я так переживала.

– Почти… Надеюсь, что пройду комиссию и вернусь к службе. Я свой участок не брошу. Всего хорошего, – сказал ей Роман и попытался пройти мимо. – Почему ты так холоден? Я…

– Я думал, что ты хотя бы навестишь меня в больнице. Хотя бы позвонишь…

– Мне Елена сказала, что вы теперь вместе, и чтобы я не лезла, – у Насти слезы навернулись на глаза. – Я каждый день думала о тебе.

– Ленка? Она сказала мне, что ты поблагодарила меня за всё, теперь тебе есть где жить, а я – сбитый летчик.

– И ты поверил, что я могла такое сказать?

– Ну, ты же поверила, что мы теперь вместе? – усмехнулся Роман. – Она нашла себе американца и обхаживала меня, чтобы я подписал разрешение на выезд сына. Я его не дал. Ленка укатила в новую жизнь, сын теперь со мной. Дом сгорел… Меня приютит приятель, а дом я восстановлю, у меня и руки есть, и голова…

– Ну уж нет! Когда мы встретились, я вообще не знала, что делать. Но ты меня спас. Сейчас не смей даже сопротивляться! Вы идете со мной! В моем доме всем места хватит! Я тебя не отпущу!

– И нужен я тебе такой? Больной, с ребенком? – Роман смотрел на нее и улыбался.